— И не найдем. Ибо положение ваше крайне неопределенное и, по существу, темное. Кого вы здесь, на земле, представляете: себя или Бога? Или, представляя все же Его Божественную волю, вы тем не менее, под этой крышей, пытаетесь реализовать собственные интересы, а? У меня вообще есть твердое подозрение, что вы просто метите на Его место. Вы неимоверно честолюбивы, завистливы, считаете, что вас обделили; отсюда — ваши притязания.
— Да-да-да-да-да, хам! Сплошное скопище самых омерзительных черт! Не дитя Божье, а чудовище, неизвестно какого происхождения! А вы, вы, люди, не навешиваете ли вы мне собственные грехи? Ваши вожди, фараоны, диктаторы, цари, лидеры, ваши герои из века в век тщатся достичь во что бы то ни стало положения Творца. И обходится эта игра вам в миллионы жизней таких же как и вы людей. Игра в Господа Бога, в вождизм! В древности вы даже объявляли себя Богами. Сегодня поумнели: вы просто отвергли Его. Но не потому что не верите в Него, — многие втайне все-таки верят, я знаю, — а потому, что сами вы жаждете вознестись до Его уровня и занять Его место. Что, неправда? Факты? Им несть числа: вся ваша история пропитана кровью и усеяна трупами в борьбе за этот трон! Причем грехи свои вы стараетесь свалить на меня. Так где же объективность? Кто куда метит и кому свойственно неимоверное честолюбие? Нашли лазейку: Сатана во всем виноват! Нет, головастики мои двуногие, у каждого свои грехи и нечего их перекладывать с больной головы на здоровую. Бараны вы, и ведете себя подобно стаду баранов! А чтобы чувствовать себя значимыми, вы, для собственного успокоения, понавыдумывали кучу всяких бессмысленных теорий. Человек с обезьяной произошел от одного прародителя! Вселенная образовалась из "ничего"! О, какие мы умные! О, что мы знаем! Да здравствует наш великий разум! Но значимость ваша мнима, а знания однобоки и ущербны. И мне горестно сознавать, что я, по воле Божьей, обречен здесь толкаться среди вас, ничтожеств муравейных!
Он поднес зажигалку к сигарете, но сигарета почему-то не загорелась. Сатана смял ее, со злостью выбросил и плюнул. Достал другую. Наконец, закурил.
Молчали. Пошумливал слегка камыш. Где-то вдалеке еле слышно тарахтел трактор.
Это обвинение Сатаны на какое-то время вдруг вывело Нетудыхина из прежнего состояния уверенности в своей правоте. Он почувствовал, что в аргументах Лукавого есть горькая доля правды.
— Не знаю, не знаю, — сказал он. — Над всем этим нужно основательно размышлять. Во всяком случае, что касается вашего авторства, то разбирайтесь вы там с Богом между собой сами, кто из вас истинный создатель. Я лично не хочу оказаться среди вас крайним. Хватит того, что вы на Иове экспериментировали: чуть мужик преждевременно дуба не дал. Так что, Тихон Кузьмич, какими соблазнами вы ни принаряжайте свою философию, как ни агитируйте, с вами сделки быть не может. Решение это мое бесповоротно.
— Э, Тимофей Сергеевич, не думал я, что вы такой трусоватый. Я полагал, что вы человек великой дерзости.
— То есть? Что стихотворение написал такое безбожное, что ли?
— Не только. Хотя и это тоже.
— Ну, это уже мои личные отношения с Творцом. Не вам в них ковыряться. Вы лучше занимайтесь тем, что Он на вас возложил.
— Я и занимаюсь. Но зачем же вы меня тогда столько за нос водили? Я ведь надеялся на вас. И столько сил потратил.
— Кто кого водил?! Ты смотри! Это вы ко мне прицепились, как репей. Поначалу я, конечно, был шокирован. Существо-то вы неординарное. Теперь понял, что вы за тип. И никаких отношений с вами иметь не хочу.
— Ишь, как вы запели! Подначиталисъ всякой гадости, хлебнули духа Божьего! А я вас в психушку упеку! — зло и ехидно сказал Сатана.
— Не пройдет вам этот номер, — спокойно сказал Нетудыхин. — По этой части я, слава Богу, абсолютно здоровый. Полнейшая норма.
— Ничего, — сказал Сатана, — мне и для здорового найдут там местечко. В том-то и дело, что здоровый будет находиться среди больных.
Эта угроза несколько все же насторожила Нетудыхина. Ему давно были известны случаи, когда люди совершенно здоровые оказывались в психбольнице.
— Ну и подлое же ты существо! — сказал он, с презрением глядя на Сатану и еле сдерживая закипающую в себе злобу. — Ты знаешь, что я тебе скажу? Если Бог мне не даст сил перенести психбольницу, я покончу с собой! Я не дам себя довести до скотского состояния. Пусть Он мне простит. Но эта смерть будет лежать на тебе, выродок! И тебе придется перед Ним отчитываться! Уразумел, скотина? Он с тебя спросит!
— У-у-у, коварное племя! — зарычал Сатана, оскалившись. — Грамотный стал. Ничего, подберу к тебе другие ключики! Не мытьем — так катаньем возьму. Не по тебе людей укантовывал!