— Мы ждали тебя с утра. Что припозднился?
Лён не ответил, но поспешил войти под кров Зоряны.
Он часто бывал здесь за прошедший год. Лён всегда желанный гость и у Гонды, и у Фифендры. Бывшие ученики навещают их. Но сегодня, как полгода назад, его вызвали из дома. Ночью забилась в окно лесная ворона, как-то нехорошо смотрела глазом. И вот он здесь.
— Мы не хотели тебя ранее тревожить. — сказала ему Фифендра. Она выглядела скромно, как в тех случаях, когда весть была не слишком хорошей.
— Всё это время мы искали. — вступил Магирус Гонда. — И должны признаться, что новости безрадостные.
Лён огляделся. Всё как всегда. Приветливое, молчаливое тепло Зоряны. Невысокие своды, украшенные каменной резьбой. Сухие букеты на стенах. Гостеприимный стол, высокие резные кресла. Весело играет в очаге огонь. И даже сохранились его рисунки в рамках.
Он прибыл сюда от дуба. Сначала по привычке залетел в лесную школу, там встретил Долбера. Тот помогал заботиться о детях. Кривельда полетела на горку на ежегодную осеннюю встречу с лесными колдуньями. За всё лето Лён не наведался к старому дубу, всё путешествовал по Селембрис. А теперь соскучился и прибыл навестить друзей. Но в последнее время волшебники чем-то очень заняты и частенько отсутствуют. Вот и в этот раз Долбер сказал, что они отправились опять в замок к Гонде. Только к вечеру, под самую ночную темень Лён прибыл на Шемангу.
— А где Паф?
— Вот в этом всё и дело. Пафа нет нигде. С того времени, как ты побывал здесь с Наташей.
Лён осмысливал услышанное. Вспомнился странный вопрос, который ему задали ещё летом, когда он прорвался из Блошек: "А ты где был?!" Тогда он не обратил внимания, слишком сильно было напряжение. И позже не подумал. Вот что означал вопрос — с другом произошла беда, а он ничего не знал.
— Почему же вы сразу не сказали?
— Что сказать? — усмехнулся Гонда. — Разве на Селембрис кто кого неволит? Невиданное дело: рыцарь отправился в поход!
— У меня создаётся впечатление, что он нарочно всё обставил тайной. — добавила Фифендра. — Но дело в том, что любого человека на Селембрис мы можем отыскать при помощи магического зеркала.
— Меня же не отыскали, когда я был Гедриксом. — напомнил им Лён.
— Вот именно. — сказала колдунья. — Тогда не отыскали, потому что это было иллюзорное пространство воспоминаний. Зато потом картина стала открываться.
— И что же? Не тяните! — занервничал Лён.
— Тебе будет тяжело это видеть. — сдержанно ответил Гонда.
Лён, не отвечая, вскочил со стула и бросился в библиотеку, где хранилось магическое зеркало.
Высокое, выше человеческого роста, оно стояло на прочных каменных опорах, заключённое в кружевную оправу из аметистов. Лён осторожно приблизился, закрыл глаза и стал призывать друга. Что-то слабое, как эхо, отозвалось из неизмеримой глубины. Он отодвинулся и всмотрелся. В зеркале непроглядная серая муть. Потом в центре засветилась крохотная алая искра. Тусклое сияние разрасталось, лениво закружилось и стало принимать всё более ясные очертания.
— О нет…
В овале застыл и чётко осветился хрустальный паралеллепипед. Сверху почти прозрачный, внизу кроваво-красный. А посередине угадывались очертания вытянутого тела.
— Аларих!!!
— Этого не может быть! — кинулся он к своим учителям.
Всплыло видение: длинные чёрные волосы, смуглое лицо, тёмно-серые глаза, стройная фигура, отвага, непоколебимость, рыцарский характер.
— Что, что это такое?! — кричал он. — Что всё это значит?!
— Этот красный кристалл являлся в зеркале всякий раз, когда мы вызывали Пафа. — сказала колдунья. — Но мы не понимали, что это значит. По твоим рассказам в кристалле остался Аларих. А потом узнали нечто новое. И это тоже будет для тебя ударом.
— Достань свой перстень. — Гонда указал на шкатулку, в которой хранился чёрный бриллиант.
Лён приблизился к одной из полок. На ней хранились его любимые книги о героях Селембрис, сказки Лунного Света, баллады о рыцарях, волшебниках, принцессах. Он любил уединяться в библиотеке замка Гонды при свете ароматных свечей и, сидя в роскошном кресле, листал страницы фолиантов. Здесь много времени они проводили с Пафом и с Гондой. Здесь он рисовал свои картины волшебными красками Магируса. Эти удивительные вечера с друзьями, радость сердца, покой души, свет Селембрис.
Лён открыл чёрную лаковую шкатулку с миниатюрой на крышке. Перстень покоился на красной шёлковой подушечке. Безупречный чёрный бриллиант в оправе из застёжки для плаща.
Он взял перстень и приласкал его пальцами. Бриллиант мигал в свете множества свечей. Он был холодным, как и положено бриллианту.
— Здравствуй, Гранитэль.
— Здравствуй, эрл.
Их было четверо в библиотеке, несмотря на то, что только трое сидели в креслах под трепетливым светом множества свечей. Гранитэль открывает тайны лишь тогда, когда сама считает нужным. Сейчас настало время.
— Лембистор поймал Пафа на его привязанности к тебе. — сказала Гранитэль. — Он убедил его, что один ты пропадёшь и предложил ему стать твоим добровольным спутником в дороге. И пообещал, что только так он сможет спасти тебя. Пафнутий согласился включиться в личность Алариха. Он стал Аларихом, как ты стал Гедриксом.
— И где же он теперь? — глухо спросил Лён.
— Только демон знает. — ответили трое.
Память безжалостно напоминала: он с Костиком и Федькой под дубом после приключений по сказке, после битвы со змеюками. Они веселы, смеются, счастливы. Все там, а Пафа нет. И волшебники куда-то запропали. Никто и не задумался — это же нормально! Вот они возвращаются после похода к дурацкой Верошпиронской башне в замок Магируса. Счастье, волшебство, полёт. А Пафа нет. Лён много раз возвращался на Селембрис, уходил обратно, а Пафа не было.
— Прости, Лён, что раньше не сказали. — проронил Магирус.
— Мне не в чем упрекнуть вас.
Паф у демона, он пленник в хрустальном кристалле. Это смерть.
Он подумал горько, что теперь Селембрис потеряла для него былую прелесть. Всё лучшее, что было здесь, связано с товарищем. И даже больше, чем он предполагал.
— Значит, конец?
Волшебники молчали так подавленно, что он понял: есть новости ещё хуже.
— Лембистор знал, что рано или поздно мы поймём, куда девался Паф, и он оставил нам послание.
Зеркало снова замерцало, потом в тумане выплыл чёрный силуэт. Ни лица, ни глаз. Это не было реальной картиной, просто символ. Но голос был вполне реален и звучал, как человеческий.
— Всегда полезно иметь запасную карту в рукаве. — насмешливо проговорил демон. — Не буду, однако, глумиться над горем. Я знаю, что ты захочешь спасти своего товарища. Вы, рыцари, только и делаете, что спасаете друг друга. Я позволю тебе дотянуться до твоего товарища, но за это требую себе уступку. Я уже говорил тебе, Лён, как скучно в лимбе. Я желаю снова быть в Селембрис.
— Что?! Опять Сидмур?!
— Нет, что ты! Я уже больше не такой оголтелый агрессор. С Сидмуром всё покончено. Довольно глупая была идея. Я хочу просто жить. Я обретаю тело и выхожу в ваш мир. Согласны?
— Значит, снова война?
— Я всё сказал. — ответил демон и скрылся в сумраке. Зеркало погасло.
Когда-то за жизнь Алариха он уничтожил целый мир и не спас друга. Теперь то же самое проделать с Селембрис? Хорошо ещё, что вопрос так не стоит. От выбора Лёна здесь не зависит ничего. Ему не придётся снова решать эту страшную дилемму.
— Нет, Лён. — ответили волшебники. — Так дело не обстоит. Возвращение Лембистора не погубит Селембрис. Мы всё равно будем бороться с ним и снова загоним его в лимб. Он проиграет. Но эта сделка наложит тяжкую ношу на тебя. Он будет преследовать тебя везде, куда бы ты ни пошёл.
— Если только это, я готов. — с облегчением ответил Лён. — Немедля в путь.