На бедного Базиля наехали так основательно, что он расстроился.
— Ну хорошо. — сдался он. — Давайте попробуем вызвать саламандру.
— Нет! — упорствовал Бубенцовский. — Может, вы саламандру в рукаве спрятали! Давайте настоящую зверюгу вызывайте, как в девятом "В"!
Базиль хотел уже принять на себя сердитый вид и потребовать сдачи готовых работ, поскольку боялся не справиться с этим ненормальным восьмым "Б", но тут его взгляд случайно упал на Косицына. Тот сидел, откинувшись на спинку, и с явной насмешкой смотрел на учителя. На минуту Базилевский почувствовал тревогу. Что-то в этом парне было не так.
— Хорошо, — не думая, проговорил он. — я на минутку в лаборантскую.
— Бельфегор! — воззвал Базилевский в воздух, очутившись в лаборантской.
— Что это ты вы, мой друг, запаниковали? — удивился дух, вплывая в маленькую комнату прямо из стены.
— Они требуют им вызвать духа, а я боюсь! — выпалил учитель.
— Кого боитесь? — опешил Бельфегор. — Духа или учеников?
Молодой маг подумал и признался, что учеников он всё же боится больше, чем духа.
— Тогда надо вызывать. — озабоченно посоветовал астральный гость. — А то, кажется, они начнут сейчас строить баррикады.
— Опять шмуртов?! — струхнул Базилевский.
— Нет, не надо больше астральных хулиганов! Чего-нибудь побезобиднее. Например, шишигу. Единственный её недостаток — это болтливость.
— Жертву! — вдруг вспомнил учитель. — У меня больше нет крыс!
— Ай, чепуха какая! — поморщился дух. — Это в ваших учебниках такое написано? Можно подумать, что это аксиома! Любую вещь кладите, какую не жалко. Чего этот тут валяется?
На столе лежал отобранный у кого-то мутно-голубой резиновый ёжик, изжёванный собакой.
Базиль вышел из лаборантской с таким торжествующим видом, что класс моментально утих.
— Итак! — он жестом фокусника показал резиновую игрушку в пальцах. — Приступаем к вызову астральной твари.
Все сгрудились вокруг учебного магического круга. Всё, как в фильмах: свечки, пентаграмма! Было необыкновенно интересно. Правда, кое-кто не верил. Косицын со своими закадычными дружками смотрели с явным скепсисом.
Волнуясь, Базиль начал произносить заклинания. Некоторое время ничего не происходило, и он опасался смотреть на учеников. Как вдруг ребята вскрикнули.
Посреди круга сгустился дым. Он собирался в плотный кокон, и из этого сгустка стало раздаваться неясное покряхтывание. Ученики попятились, не спуская глаз с таинственного дымного яйца.
— Явись, шишига! — в последний раз воззвал Базиль.
— Набери мёртвых комаров, развари их сперва в медовой воде и поставь на медном листе в золу или песок, — донёсся из пентаграммы невыразительный голос, похожий на царапанье металлом по стеклу. — и поставь в тёплый лошадиный навоз. И в короткое время увидишь маленьких чёрных червячков, которые после этого получат крылышки и превратятся в комаров.
Дым быстро завращался и развеялся. Посреди круга вместо резинового ёжика сидела большая, как собака, тварь. Она отдалённо напоминала того самого резинового ежа. Во всяком случае, имела почти такой же цвет, то есть тусклый серо-сизо-голубой. Вся она покрыта чем-то вроде торчащих чешуй, сужающихся на концах. Морда у неё была вытянутой, рот длинный, с торчащими, как у анимационного бобра, передними зубами. Широкие, как у росомахи, лапы потрясающе кривые, но на передних — пальцы. И короткий плоский хвост. Но более всего были удивительны её глаза — круглые, как пуговицы, бесмысленно-весёлые.
Шишига обвела замерший класс своими пуговичными глазами и произнесла всё тем же невыразительным голосом:
— Животный магнетизм, согласно Кирхеру, должно разделить на месмеризм врачебный, месмеризм страстей и месмеризм музыкальный.
Она закашлялась, пустила соплю и добавила:
— Conjuro te creatura canis, per cum qui te creativ.
— Ё-моё! — потрясённо проронил на передней парте Валька Данилин.
Шишига немедленно обратила к нему свои плоские глаза и механически повторила:
— Ё-моё!
После чего встала на задние лапы, дотянулась до ученического стола, сгребла своими синюшными пальцами дневник Данилина и моментально засунула в свой безгубый рот. Быстро прожевала и заглотила, как пирожное.
— Я боюсь! — пискнул кто-то из девочек. И весь класс, словно по команде, отшатнулся.
— Ну, всё, всё! Пошла обратно! — занервничал Базилио.
Астральная зверюга завозилась и выдала новую фразу:
— Уважаемые родители! Настоятельно прошу Вас зайти в школу!
Пёрнула и пояснила:
— Подпись.
Потом направилась к двери, выдавая все тайны, записанные в дневнике Данилина:
— Биология — два, п-рррр! Математика — три с минусом, п-рррр! Физра — ничего. Литература — два подчищено — три, п-ррр!
— Стой, стой! — в панике закричал Базилио и кинулся за ней. Куда там! Шишига удрала. Класс валялся от восторга.
— Какой кошмар! — ужасался молодой маг, сидя в опустевшем кабинете в обществе бестелесого астрального гостя. — Вместо того, чтобы избавить школу от полтергейста, я наводняю её монстрами!
— Право, мой друг, — невозмутимо заявил Бельфегор. — вы прямо, как ребёнок! Нельзя же, в самом деле, так примитивно понимать свою задачу! Я полагаю, даже ваш недалёкий научный руководитель понимает, как важно показать всем местным материалистам, что трансцендентальное абсолютно достоверно! И уж вторым пунктом стоит избавление от него. Иначе, как вы докажете, что не занимались, подобно Коперфилду, простыми фокусами? Дайте шишиге пошляться по коридорам! Пусть она попугает двоечников и прогульщиков! А уж потом вы с триумфом загоните её в астрал!
***
— Лёнька, так он не врал?! — потрясённо воскликнул Федька. — А ты говорил, что никакой он не маг!
— Выходит, ошибался! — удивлённо ответил Косицын.
Но сказать, что он был сильно занят Базилевским и его астральной деятельностью, было бы неправдой. Две вещи занимали Лёна гораздо больше: отсутствие вестей из Селембрис и странное отношение к нему Наташи. Он несколько раз уже переносился в волшебную страну ночами, просиживал много времени перед магическим зеркалом в библиотеке, но Лембистор не давал знать о себе. И перстень Гранители ничего сказать более не мог.
— Ты сколько времени там проводишь? — спросил, явно завидуя, Федька. — За два дня волосищами опять оброс.
Именно эту странность подметил Базилеский: Косицын слишком быстро обрастал волосами. И неудивительно, он рыскал по всем местам, отыскивая пересечённые зоны. Но бывшие места заражения Сидмуром быстро выздоравливали, затягиваясь, словно раны. Демона не было нигде.
ГЛАВА 6. Эльфийский дуб
Лён лежал на диване, закинув руки за голову и неотрывно глядя в потолок. Он ждал ночи, чтобы уйти в Селембрис. Делать это днём он избегал — это вызовет у матери настоящий шок. Даже дядя Саша пугался. Существование в одной семье с волшебником выглядит не очень просто.
Ещё больше ему хотелось пойти к Наташе и поговорить с ней. Он не понимал, что в ней происходит. Их общение утратило и непринуждённость, и доверительность. Наташа стала скрытной и недоступной. Вместе с неожиданно расцветшей красотой к ней пришла холодность. Нет, она так прямо не отшивала его, но в её тоне появились такие искусственные нотки, от которых он огорчался непомерно. И не мог понять, чем не угодил принцессе. Неужели Чугун прав, и она просто в кого-то влюбилась? Платонова по-прежнему не имела в классе друзей, зато теперь стала общаться со старшими классами. Лён не однажды видел, как на перемене она стояла в группе десятиклассников и весело смеялась. Выходит, он слишком ещё мал для неё. Вот поэтому он уходил в Селембрис и проводил там много времени, чтобы подрасти.
— Этак ты однажды станешь старше меня. — заметил ему Костян. — Да и, пожалуй, закончишь школу лет в двадцать пять.