— Я...
— Ты — единственный, кто по-настоящему прошел ритуал за последние пятьдесят лет в Ларджине, — Растин отпустил его. Голубые глаза сверкнули льдом севера. — И ты мне поможешь вплотную заняться этим загнившим болотом. Времени мало.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — Далил склонился в низком поклоне. Его сердце трепетало: наконец, он мог служить своему богу так, как мечтал. И, похоже, что наставника Эсвуса ждал непредвиденный сюрприз.
Три дня у них было на подготовку. Всего три дня. Но этого хватило. И через три дня советник Далил вошел в храм Роя, а за его спиной скользили две тени. Великан Алим и незнакомый седовласый воин с молодым лицом.
Советник выполнил приказ Эсвуса. Он передал этот зов ВСЕМ знатнейшим семьям Ларджина.
В храме собралось много народу. Как он и предполагал, лишь половина из них пришла с детьми, остальные прихватили своих воинов. Кто-то стоял бледный от едва сдерживаемого гнева, кто-то нервничал, кто-то... Далил отключился от этой реальности, сосредоточившись на своем задании. Они рассчитали все очень тщательно. Элен* Растин положился на него, приняв его предложение.
При появлении советника раздался общий ропот. Но слишком многие знали Далила и его положение. Их гнев был направлен на его облачение жреца Роя. Охрана советника растворилась в тенях, а сам он остановился и объявил ровным, равнодушным голосом:
— Наставник Эсвус, Владыка Мрака и Крови Ларджина.
Вот тут-то и наступила гробовая, страшная тишина. Жрец отметил, как воины Храма нервно переглянулись и покрепче взялись за оружие.
В дверях появилась грузная фигура Эсвуса. Еще лет десять назад это был действительно воин — теперь от того времени остались лишь воспоминания.
Вслед за Эсвусом двигалась его свита из нескольких телохранителей и юных девочек и мальчиков от двенадцати до пятнадцати лет.
Эсвус остановился и оглядел собравшихся. Его все еще довольно мощный голос прокатился под сводами Храма:
— Я вижу, не все из вас выполнили волю Роя.
— Воля Роя в том, чтобы ты насиловал наших детей? — раздался голос одного из знатнейших людей Ларджина князя Зарани Дон эль Хараза.
— Элен Зарани, — укоряюще покачал головой Эсвус. — Вашим детям оказана честь служить самому Рою.
— Если служба Рою заключается в том, чтобы моих детей насиловали его жрецы, тогда я отказываюсь от этого бога! — эль Хараз выглядел окончательно взбешенным.
Далил едва мог сдерживаться, но он молча стоял и ждал.
— Ты идешь против Роя?! — взревел, словно раненный лев, Эсвус. — Божественная сила бога Мрака покарает тебя!
Это послужило сигналом для остальных, знать начала извлекать оружие из ножен, но в этот момент раздался звонкий голос:
— Подождите!
Толпа шевельнулась и раздалась... и в проходе появилась тонкая фигура невысокого юноши. В наступившей тишине прозвучал все тот же молодой, почти юный голос:
— Элен Зарани, я прошу вас успокоиться. И остальных тоже.
— Повелитель, — люди начали опускаться на колени, пряча мечи и кинжалы.
Юного пятнадцатилетнего султана Ларджина — Сафара Аисали дель Фури — знали все присутствующие.
В свои пятнадцать лет этот мальчик демонстрировал такое в своем правлении, что многие подозревали, что рано или поздно он превзойдет своего деда, Великого Эмира всей Восточной Империи. Родители Сафара погибли в результате заговора, когда ему едва минуло десять лет. А через два года мальчик взял роль правителя на себя, с полного одобрения своего деда.
Князь Зарани опустился на колени, но голову продолжал держать высоко поднятой. Он смотрел прямо в глаза своему султану.
Тот выдержал этот взгляд и медленно кивнул:
— Я понимаю ваш гнев, — он оглядел всех присутствующих, потом повернулся к Эсвусу, который почтительно, сложив руки на груди, согнулся в поклоне. В голосе султана появилась мягкая насмешка. — Наставник Эсвус, позвольте спросить вас...
— Мой повелитель может узнать все, что пожелает.
Далил про себя усмехнулся, похоже, наставник пока еще не почувствовал ловушку.
— Очень хорошо, — серьезно кивнул султан. — Тогда объясните мне. В вашем обращение от имени бога Роя звучит, что отпрыски ВСЕХ знатных семей должны появиться сегодня здесь. Однако почему-то этот приказ не был донесен до дворца моего деда и до меня самого, а ведь я тоже должен ему подчиниться, разве нет?
— Мой повелитель... — растерянно отшатнулся наставник. — Я бы не посмел!
— Ну как же? — удивился султан Сафар. — Разве не Рой призвал ВСЕХ отпрысков самых знатных семейств Ларджина от семи до шестнадцати лет? Разве я не из самой знатной семьи, и разве мне не пятнадцать?
Эсвус побледнел, как полотно. Такого он явно не ожидал и не просчитал в своих побуждениях и намерениях. В храме же царила все та же гробовая тишина, что и раньше, только казалось, что сам воздух стал еще тяжелее, чем был. А султан с полуулыбкой на детском, почти невинном, лице продолжал:
— И еще, расскажите мне неразумному и молодому, каким образом вы получили этот приказ бога Мрака? Может, вас зовут не Эсвус, а Растин, Любимец Мрака, и бог сам приходит к вам и чтит своей беседой? — голос молодого правителя стал необычайно жестким, почти хлестким. — Элен Эсвус, мне кажется, что вы недостойны звания жреца Роя! ТЫ погряз в разврате и жажде власти! Я скорее объявлю жрецов Доэра вестниками нового официального культа Ларджина, если ты останешься на своем посту. Я просто требую, чтобы ты передал свои полномочия моему Первому советнику!
Бледный и трясущийся от страха и ярости, Эсвус неожиданно взвизгнул, когда до его разума докатились последние слова султана:
— Он не прошел ритуал! Он позор жрецов Роя! Он обязан был сам перерезать себе горло!
Он еще что-то хотел сказать. Но холодный голос молодого правителя прервал его на полуслове:
— Ты хочешь, чтобы МОЙ Первый советник был уничтожен? Чтобы Я лишился его поддержки и совета? Эсвус, это уже можно приравнять к измене. Мне. И всей Восточной Империи, — последнее прозвучало совсем тихо, но услышал каждый, находящийся в Храме.
Эсвус открывал и закрывал рот, словно онемевший, похожий на огромную рыбу, вытащенную из воды.
А в наступившей тишине послышались одиночные громкие аплодисменты. И чей-то мягкий и холодный одновременно голос с восхищением сообщил:
— Великолепно, мой мальчик. Давно я не видел столь юного и столь виртуозного правителя. Габриэль, ЭТОТ жрец не должен говорить ни слова.
Седовласый воин, который ранее сопровождал Далила, выскользнул из теней, словно сам являлся таковой. Острое лезвие меча коснулось горла наставника, и глубокий равнодушный голос предупредил:
— Не дергайся.
Эсвус дико вращал глазами, но благоразумно молчал.
Султан же прищурился и потребовал ответа:
— Кто ты такой?
— Слуга своего господина, — тихо ответил воин.
— Не стоит прибедняться, Габриэль, — вся толпа почти одновременно расступилась и обернулась в сторону алтаря Роя, от которого звучал голос незнакомца. — Рой знает тебя и ценит так же, как я сам. Ты величайший из его воинов.
Он вальяжно расположился на самом алтаре, словно имел на это полное право. Черные брюки, обтягивающие длинные ноги, легкая туника такого же черного цвета, подчеркивающего бледную кожу и каскад золотых длинных волос. Голубые глаза, казалось, мерцали в полутьме, в которую был погружен алтарь.
Далил впервые за все время представления пошевелился и медленно приблизился к алтарю, спокойно опускаясь на колени. Его голос прозвучал как-то особенно торжественно:
— Элен Растин, я приветствую вас в столице Восточной Империи Ларджин от лица великого султана Сафара Аисали дель Фури и его поданных.
— Благодарю, — кивнул золотоволосый и легко соскочил с алтаря. Его поклон султану был изысканным поклоном равного равному.
Синие глаза султана чуть распахнулись в удивлении, и Растин с трудом удержал себя в руках. Что-то мелькнувшее в таких знакомых глазах этого мальчика... словно призрак Лиани взглянул из их глубины.