Руки в сетчатых перчатках приподняли его и потащили сквозь разгромленный бар, где бывшие посетители молили, угрожали и торговались с вербовщиками. Авреем попытался бороться, но быстро сдался. После того, как вербовщики схватят тебя, что и произошло, жизнь продолжится на борту космического корабля, впрочем, это не помешало ему попробовать вымолить свободу.
— Пожалуйста, — сказал он. — Вы не можете… У меня есть… разрешение. Я работаю! У меня есть жена!
Его выволокли наружу, и он заморгал от статических помех, диссонирующий вой сирен вызывал тошноту, а от несмолкающего лая кибергончих ныли зубы. Вербовщики швырнули его в открытые двери урчащего волонтёрского фургона, и другие руки поставили его в вертикальное положение. Ноги ещё оставались слабыми, но он мог стоять, и в этот момент щёлкнула и засветилась био-оптика глаз, перегрузив фильтры.
— Эксоматическая аугметика, — раздался голос, удивление чувствовалось даже несмотря на приглушавшую звуки вокс-решётку.
— Третичный сорт, — сказал другой. — Мы можем вытащить из неё полные био-данные и послужной список?
— Готово. Техник-погрузчик Авреем Локк, назначен на подъёмный кран Савицкас.
— Техник-погрузчик с третичной аугметикой? Достал на чёрном рынке.
— Или украл.
— Она не украдена, — выдохнул Авреем, пока фильтры перенастраивались. Перед ним стояли трое мужчин в глянцевой чёрной броне. Двое удерживали его в вертикальном положении. Третий сверялся с инфопланшетом. — Она принадлежала моему отцу.
— Он был крепостным? — требовательно спросил четвёртый голос, сильно аугметированный вокс-усилением.
Авреем повернул голову и увидел магоса Адептус Механикус в тёмно-красной мантии с капюшоном, в тенях которого виднелись только горячие угольки трёхчастной оптики. С его шеи свисала чёрно-золотая епитрахиль с зубчатыми шестерёнками по краям и множеством расплывчатых чисел, а к спине крепился тяжёлый ранец генератора, из воздуховодов которого подобно дыханию вырывались порывы лёгкого холодного тумана, от чего броня ближайшего вербовщика покрылась изморозью.
— Да, у магоса Ксургиса из 734-го Джоурского Мануфактурного Эшелона.
— Тогда ты можешь оказаться полезным. Возьмите его и не повредите оптику. — Велел магос, отворачиваясь и следуя дальше вдоль неровной линии мужчин и женщин в ошейниках, паря на мерцающей подушке репульсионных полей.
— Нет, пожалуйста! Не делайте этого! — закричал Авреем, но вербовщики не обращали на его просьбы никакого внимания. Гигантский сервитор с поршневой мускулатурой потащил его внутрь стального транспорта, где находились ещё, по крайней мере, тридцать закованных в цепи человек в различной степени смятения. Он увидел Койна и Исмаила, связанных подобно домашнему скоту перед бойней. Огрин сидел с озадаченной улыбкой на лице, упираясь спиной в стену тюремного отсека, словно произошло всего лишь незначительное изменение в его повседневной жизни, а не ужасный переломный момент.
— Нет! — закричал Авреем, когда захлопнулись стальные двери, запечатав их в освещённом красными лампами полумраке.
Он заплакал, когда почувствовал, как взревел двигатель и тяжёлый транспорт тронулся с места. Он пнул двери, и чуть не сломал кость, продолжая снова и снова бить по металлу.
— От этого тебе не станет лучше, — раздался за спиной голос.
Авреем раздражённо развернулся и увидел человека, который угрожал Исмаилу ножом. У него отобрали оружие, а руки связали впереди пластековыми наручниками. Как и огрин он казался противоестественно спокойным, и Авреем возненавидел его за это.
— Куда они нас везут? — спросил он.
— А ты как думаешь? На посадочные площадки. Нас завербовали и мы направляемся в утробу космического корабля, чтобы загребать топливо, таскать ящики с боеприпасами или каким-то другим дерьмом, пока не умрём или не покалечимся.
— Ты довольно спокойно об этом говоришь.
Человек пожал плечами. — Я считаю, что такова моя судьба — попадать в дерьмо с небес. Думаю, что у Императора совершенно извращённое чувство юмора, когда дело доходит до моей жизни. Он проводит меня через худшее, что может случиться с человеком, но поддерживает меня. И для чего? Чтобы я пошёл и хлебнул ещё больше дерьма? Проклятье, я хочу, чтобы Он завязал со мной.