Она попробовала позвать на помощь, хотя и понимала, что это глупо. Вряд ли её держат в доме, где кто-то есть. Скорее всего, он заброшен. Но, может быть, её услышат на улице, вдруг кто-то будет проходить мимо? Она прижалась губами к самой стене. Голос звучал хрипло и жалобно, и от его звуков она расплакалась ещё сильнее. Ей стало жалко себя, такую беспомощную и одинокую, страшно перед тем, что ждёт её дальше. Страшнее всего была неизвестность – молчаливая, таящая в себе самые невообразимые ужасы. Не знаешь, к чему готовиться, к смерти ли, к осквернению.
Сразу вспомнились прочитанные в интернете истории о случаях, когда девушек держали в плену десятилетиями. Они рождали от своих тюремщиков детей, жили в подвалах или закрытых комнатах, не видели белого света. Многим удалось выйти из этого ада, но некоторые так и погибли в нём. Уж лучше сразу умереть, чем влачить такую жалкую жизнь. Нет, нужно думать о чём-то хорошем. О том, что она убежит отсюда. У неё всё получится. Она сумеет выбраться. Нашла о чём думать, тупица!
Криста вытерла лицо рукавами рубашки, откинула чёлку назад, вытянула руки и ноги, посчитав, что поза эмбриона унизительна. Надо закрыть глаза. Тогда темнота кажется чем-то естественным, даже уютным. Будто находишься в утробе матери.
Металлический скрежет откуда-то слева, издалека, был таким же внезапным, как первые выстрелы на поле боя, после которых мир никогда не станет прежним, пронзительные предвестники крови и боли. Криста разрывалась между желанием притвориться спящей (очень глупо, вдруг он набросится на меня прямо с порога, я даже увернуться не смогу, впрочем, в наручниках далеко не убежишь) и встретить его гордым упрямым взглядом (тоже глупо, не стоит его провоцировать, но выглядеть жалкой и сломавшейся хотелось меньше всего). Выбрав второе, Криста всматривалась в тонкую полоску света, который просочился в тёмное нутро комнаты, когда отворилась дверь. Полоска ширилась, в дверном проёме показалась фигура… Дальше глаза обожгло, ручьём потекли слёзы, и она уткнулась лицом в ладони, стиснув веки так сильно, как только могла. Мужчина щёлкнул выключателем, а после той обволакивающей тьмы, которая заставила девушку свыкнуться и примириться с собой, свет резал как нож. Криста превратилась в слух: шаги приблизились к кровати, пластмассово брякнула крышка на ведре, шаги удалились куда-то влево. Похититель вышел. Всё ещё прикрывая ладонями глаза, пленница попробовала осмотреться, но удалось разглядеть лишь белые оштукатуренные стены да серый бетонный пол. Дверь в наружность была открыта, но за ней было темно, откуда-то снизу пробивался холодный электрический свет, далёкий и тусклый. Значит ли это, что сейчас ночь?
За дверью была лестница. По звуку шагов Криста определила, что она находится минимум на третьем этаже. Когда незнакомец вернулся с ведром, Криста всё ещё не могла на него смотреть, глаза не привыкли к свету. Лампочка как раз была за его головой, лицо виделось чёрным пятном.
- Только не выключайте свет, прошу вас. Пожалуйста.
Мужчина не сказал ни слова, лишь развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Тёмная толстовка с капюшоном, потёртые джинсы.
Отнимая по одному пальцы от лица, Криста понемногу знакомилась с помещением. Довольно большая комната, наверняка занимает площадь целого этажа. Она находится на чердаке нежилого дома, вряд ли этот урод притащил бы её туда, где живут люди. Свод крыши находится низко, значит, крыша не острая, а довольно покатая. Лампочка без абажура висит далеко, вариант разбить её ведром и разжиться стеклом, чтобы всадить его, например, в глаз или артерию этого урода, отпадает. До осколков не дотянуться, но есть риск так и остаться сидеть здесь без света. Так хотя бы он, пусть изредка, будет приходить сюда и включать его. Пусть и неясно, сколько ей отмеряно. Но Кристе был необходим свет. Она так устала от темноты, что теперь воспринимала резь в глазах с радостью.
Когда тюремщик вернулся во второй раз, его руки снова не были пусты. На пластиковой тарелке лежало несколько кусков хлеба и нарезанная на слайсере ветчина, пара помидоров, подмышкой он держал бутылку воды. Поставил тарелку и бутылку перед кроватью на пол. Криста рассчитала верно: когда мужчина поднимался, она, совладав с сонными мышцами, сделала бросок вперёд, длины цепей хватило, чтобы обвить шею тюремщика кольцом.
В этот момент Криста мысленно благословила пана Гавлика и всех его родственников на семь колен назад. Именно он чуть ли не насильно после окончания школы отправил Зденку и её странноватую подружку на тэквондо. Зденка в панике сбежала после первого же занятия, а вот Криста задержалась надолго. Конечно, большинство приёмов благополучно стёрлись из памяти, но быстрота реакции осталась. Парень в толстовке явно не принадлежал к любителям спорта.