К пану Апхольцу он попал случайно. Это было почти Рождество, почти чудо. Подготовка к семестровым экзаменам, середина декабря, дрожащие руки и недосып. Декабрь был сырой и бесснежный, оттого промозглый и стылый, такой, что в светлое время суток нельзя было разобрать вечер ли сейчас, утро ли: свет горел в окнах чуть ли не с полудня, из-за тумана не было видно окон выше третьего этажа. На Вацлавке и Малостранке утопали в молоке ярмарочные ларьки, щедро украшенные остролистом и бумажными ангелочками, а от пьянящих ароматов дыма и сваржака*с клубникой кружилась голова и щекотало в горле. В тот день Матей безнадёжно опаздывал. Он бежал вперёд, постоянно натыкаясь на громогласных туристов, вразвалку, ссутулив плечи в попытках согреться, бредших по артериям улиц, пролегающим от Вацлавки к Малостранке. Сумеречный день наложил сероватую маску на лица прохожих, куриная слепота делала их похожими друг на друга, и Матею стало слегка жутко, он почти выдохся, но продолжал бежать. Через полчаса должен был звонить Орлой, повода для спешки ни у кого не было. Кроме Матея.
Он ворвался в кабинет, опоздав на десять минут. Неслыханное дело. Предвидя гром и молнии сначала от учительницы, а потом и от бабушки, до ушей которой непременно дойдёт слух о проступке (подумаешь, проспал, да с кем не бывает), Матей затаил дыхание и застыл на пороге класса.
- Входи, входи, - приветливый голос пани Берановой звучал выше, чем обычно. Вжав голову в плечи, Матей вошёл в класс, где кроме пани учителки был ещё один человек. Он сидел спиной к двери, завитки волос падали на воротник рубашки. Видимо, до прихода ученика он что-то объяснял пани Берановой, рьяно жестикулируя, и теперь напряжённая длиннопалая рука опустилась, застыв на нотах, какое-то сложное произведение, Матей пока такое сыграть точно не сможет.
При виде мальчика незнакомец встал и, сделав пару шагов, протянул ладонь:
- Добрый день, молодой человек. Пани Беранова только что о вас рассказывала, - голос незнакомца был глубоким и низким, чуть бархатистым. Очень приятный, такому бы песни на радио петь, - опаздывать нехорошо.
Лицо Матея залила краска, но, несмотря на растерянность и стыд, руку он пожал. Точнее, судорожно вцепился тонкими, бледными пальцами в узкую жилистую ладонь с отполированными ногтями.
Мужчина был высоким, худощавым, с грациозными, словно отрепетированными до механизма, движениями. Он напоминал актёра или танцора. Он сильно отличался от отца Матея и всех его знакомых. Было в нём что-то, что можно было бы назвать породистостью, будь он собакой. Он был бы немецкой овчаркой, умной, умелой, с пронзительным взглядом, в то время как отец Матея и его друзья-врачи, что иногда заглядывали в стерильную квартиру, сошли бы лишь за дворовых псов, в которых намешано много кровей, но выделить какую-то одну, которая диктует линию поведения, нельзя.
- Простите, пани учителка, - Матей потупил взор, но пани Беранова лишь махнула рукой.
- Ничего страшного, Матей. Ты всегда очень пунктуален, будем считать, что ты можешь позволить себе одно-единственное опоздание.
Матей чувствовал, как мужчина внимательно его разглядывает. От того ему стало не по себе, словно он был котом на выставке (на той неделе мама водила его на выставку кошек, но котёнка так и не купила) или картиной в музее.
- Познакомься, это пан Апхольц. Руководитель и дирижёр оркестра нашей школы.
Пан Апхольц поклонился, чуть опустив голову вниз, буквально на пару сантиметров, смотря Матею в глаза, словно стоял на сцене и кланялся своему единственному зрителю. Так вот почему он так двигается: отточенная за годы практики работа рук и головы, мимика, чёткая дикция. Он привык быть на сцене, он привык руководить.
- Не смею вас больше задерживать, пан учитель. После работы я занесу к вам в кабинет Гайдна, моя ученица принесёт его после трёх.
- Большое спасибо. Но, если вы позволите, мне бы хотелось услышать, как играет этот молодой человек. Вы рассказали мне много хорошего о нём, но ещё больше о нём расскажет музыка.
Пан Апхольц чуть приподнял бровь, серые глаза внимательно смотрели на Матея. Длинными пальцами, которые только что пожали тонкую, потную ладошку, он коснулся подбородка.