— Прекрасно, — проворчала она и, сняв курточку, размяла шею, коря себя и одновременно понимая, что Баррет был ей нужен, разрядка и на какое-то время присутствие мужчины в её жизни расслабили её, так что хотелось верить, что, наверное, даже на самой тёмной поверхности могут быть свои светлые пятна.
В зиявших полночью комнатах квартиры было пусто, минимум мебели, в кабинете только огромный стол, сверху донизу заваленный бумагами, книгами, копиями документов. Максимум простора и стены, лишённые воспоминаний… Вакуум, но не пустота, чтобы после перерыва задышать полной грудью, как надеялась Линда.
Ворох книг и бумаг напомнил ей о прошедшей на той неделе конференции, к которой она готовилась в последний месяц, кратко резюмируя свои выводы и подкрепляя их доводами. Ещё ранее на свой страх и риск она отправила статью в один маститый журнал без надежды, что её опубликуют, но каковы были её радость и одновременно удивление, когда она не только получила своё место в ближайшем номере, но и была приглашена на важное мероприятие, где собирались важные учёные-египтологи. Ничего, что её поставили в те часы, когда было меньше всего посетителей. Выступая перед неполным залом, она понимала, что к ней на лекцию пришли действительно те, кто задаётся теми же вопросами, что она: найти местоположение фараона Аменхотепа, при котором царил культ бога Амон-Ра, и возможность пролить свет на некое лекарство, доказательство существования которого можно найти во многих источниках, лекарство, способное совершить чудо в современной фармакологии. Ей задавались наводящие вопросы, из которых девушка поняла, что те немногочисленные, искренне спрашивавшие посетители были крайне заинтересованы, а она получила вдохновение на последующую работу с лихвой на годы.
От мыслей отвлёк свет проезжающего автомобиля, больно ударивший по глазам. Смартфон довольно пиликнул, когда она подсоединила его шнуром зарядки к сети, улетая на кухню наполнить кофе и водой кофеварку, отлично понимая, что вряд ли сегодня заснёт, да уже и не хотелось. На ходу обнажая себя и облачаясь в удобный домашний костюм, девушка как раз вовремя подоспела на кухню. Кофеварка натужно крякнула, жидкость забулькала, выливаясь в любимую кружку, и в воздухе запахло ароматным кофе.
— С-с-с-с, — прошипела сквозь зубы Линда, ёмкость была настолько горячей, что обожгла кожу её пальцев, боль пульсировала на их кончиках.
Чуть обдув подушечки, она повторила попытку. Взяв кружку в руки и подойдя к окну, девушка только сейчас осознала, что не включила свет, да этого и не хотелось делать. Улица была пустынной, звуки мальчишечьего гогота и весёлого девичьего щебетания стихли. Фонарный столб, проливавший свет на участок улицы перед её окном, отбрасывал причудливые тени, ловко играя на иллюзии освещения и темноты, а снежинки, танцевавшие в столпе света, только усиливали этот таинственный момент. Она любила вглядываться в порхающие мелкие белые хлопья, которые не уносило хаотичными порывами ветра, они мерно и спокойно опускались на землю, покрывая её холодным белоснежным пледом.
И в этой тишине и спокойствии Линда вдруг почувствовала себя неуютно, несмотря на окружающую домашнюю обстановку. Она не могла понять: что же из того, что перед ней, посылает тревожные сигналы? Почему она, переодетая в мягкую уютную одежду, успокоенная, с кружкой ароматного кофе, который приятно теперь согревает её ладони, испытывает дискомфорт, сравнимый с тем, что она почувствовала сегодня на стоянке возле их с Барретом дома?
Её взгляд метнулся по краям светового круга, в котором стоял уличный фонарь, и не выхватил ничего, что могло бы натолкнуть на ответ. На любой, главное, чтобы он был рациональным, он должен был погасить внутри девушки то безотчётное предчувствие беды, которое помогало когда-то нашим далёким предкам выжить, — чувство самосохранения. Может быть, это преддверие того, что с ней было после потери ребёнка и ей вновь придётся пережить этот мрак. Подступившее к горлу липкое чувство страха не проходило. Линда ещё раз взглянула на улицу, и на секунду ей показалось, что границы света сузились, ненамного, на чуть-чуть, и тонко завибрировали. При этом свет фонаря не дрожал. Она заметила, что вокруг освещённого пространства кто-то наворачивал круги, потому что только так можно было себе объяснить, почему свет активно реагирует.
Затем всё резко прекратилось, так же как и началось, только более очевидно. То, что она увидела потом, заставило её вскрикнуть. В тусклом круге фонаря появился огромный чёрный волк, присел, и Линда могла поклясться хоть всем пантеоном египетских богов, что его морда была устремлена в направлении окна, в котором застыла её оцепеневшая от ужаса фигура. По законам оптики существо просто не могло её видеть, в комнате не было освещения, но в том, что оно смотрело именно на неё, она не сомневалась. Ей даже показалось, что его глаза отливали глубоким синим, но разве могла она это действительно увидеть, пусть и не в метель, но в обильный снегопад?