— Я — организатор раута, где же мне при этом находиться? — ответил он ей.
— А ты видишь тут кого-то, кто рвался бы говорить с тобой? — в её голосе слышалась необидная насмешка, и, пожалуй, баронесса понравилась Линде, хотя она и была такой же надменной, как и её внук, но это смотрелось благороднее, что ли, она никого не ставила этим на место, это было в её крови как нечто естественное, как адреналин или другие гормоны, как воспитание, как мастерство держать себя в обществе, как умение подать себя, возможно, как часть имиджа, то, до чего барону было далеко в силу возраста или пола, характера или образа жизни.
Барон тихо рассмеялся, и Линда почувствовала, как подпадает под его обаяние. Под шарм человека, с которым ей предстояло работать бок о бок длительное время, она, вышедшая из только что закончившегося крахом брака, из длительного периода скорби…
«Не время… и не место, — пронеслось в голове, захотелось подавить симпатию в зародыше».
— Тогда мы исчезнем на некоторое время, — извиняющимся тоном произнёс фон Бинц, обращаясь к баронессе и стоящей рядом женщине, и тут же, — позволите? — уже к девушке, выдернув её из задумчивости бархатным голосом.
Она рассеянно посмотрела на локоть, предложенный ей в качестве опоры и сопровождения, и обвила руку вокруг его предплечья.
— Это позволительно? — тихо спросила она, вглядываясь в его лицо.
— Да, ба не против, а остальным, я думаю, и вправду всё равно, многие приходят на такие мероприятия только для того, чтобы лишний раз потрясти семейными брюликами, — произнёс он шёпотом, вызывая улыбку Линды, беря по пути с подноса официанта бутылку с шампанским и бокал для себя.
Они не слышали разговора двух женщин. Баронесса с презрением посмотрела вслед парочке.
— Рико вновь наступает на одни и те же грабли, тянет его к простолюдинкам с бешеной силой, — с насмешкой произнесла и рта не раскрывшая в присутствии пары женщина.
— Поиграется, как и с другими до неё… сколько таких белых мотыльков было… — равнодушно произнесла баронесса.
— Эта умна и очаровательна, видели, как она мило смущалась? Похоже, Фредерик под впечатлением, — заметила та, кивая кому-то из толпы.
— Он не идиот, чтобы связывать себя мезальянсом, — баронесса насмешливо посмотрела на свою визави, — а эти дуры ещё и не понимали, что их бросали, и волочились за ним, а это быстро надоедает, поверь, Рико знает себе цену и цену этим курицам из общественного курятника.
Дама рассмеялась, невольно вызвав улыбку у баронессы.
Тем временем Линда и фон Бинц скрылись в высоких дверях и вышли в коридор после ярко освещённой залы, на стенах которого висели тускло горящие светильники.
— Какого рода у Вашей семьи артефакты? — заинтересованно спросила Линда, когда они поднимались по лестнице.
Барон загадочно улыбнулся и, пройдя по коридору второго этажа, толкнул одну из белых дверей, пропуская девушку вперёд. Они вошли в продолговатое помещение, являвшееся на самом деле библиотекой.
Исследовательница на секунду прикрыла глаза, когда фон Бинц включил мягкий свет, и обомлела. Несколько редких осколков барельефов, маленькие статуи богов и свитки — всё это находилось на полочках в массивных шкафах со стеклянными дверцами. Она огляделась и дальше. На полках с пола до потолка стояли книги со старинными и не очень переплётами.
— Это только часть оставшейся библиотеки, — с прискорбием проговорил Фредерик, — остальное дед отдал в общественную Лондонскую библиотеку.
Линда повернулась лицом к фон Бинцу и проговорила тихим голосом:
— Вы понимаете, что о некоторых вещах в этой комнате написаны трактаты?
Фредерик довольно улыбнулся:
— Я с удовольствием разрешаю исследователям работать с ними.
— Им место в музеях, — возразила Линда.
Мужчина пожал плечами и меланхолично заметил:
— Я не готов расстаться с ними.
Он подлил холодный шипучий напиток в бокал девушки, плеснув и в свой, шумно проглотил пьянящую жидкость, затем снова наполнил до краёв и, выпив, отставил пустую наполовину ёмкость в сторону.
— Вот это да! — казалось, исследовательница его не слышала.
Линда подошла к полкам ближе, выразив свою заинтересованность одним барельефом.
— Здесь изображён Инпу, один, в пустыне, — задумчиво описала она представленное на артефакте.