— Что Вас смущает? — фон Бинц подошёл сзади и из-за плеча девушки рассматривал спорное изображение.
— Я с таким никогда не сталкивалась, никогда не видела такого сюжета, — немного растерянно, роясь в памяти, но тщетно. — Что, по-Вашему, Вы видите? — Линда повернулась к мужчине, и его чувственные губы оказались совсем рядом с её лицом.
— Он гуляет? — спросил Фредерик, хитро улыбаясь, его взгляд затуманился, а дыхание стало учащённым.
Линда поспешно отвернулась, понимая, что начинает возбуждаться помимо воли, логики и всего самого здравого.
— Инпу потерян, он ищет дорогу или кого-то, — она чуть наклонилась, вглядываясь в фигурку на барельефе, — уголки волчьего рта опущены, уши, напряжённо стоящие, могут говорить о насторожённости, плечи опущены в бессилии, — девушка словно бы забылась, — что или кого же ты ищешь, мрачный хозяин Смерти? — в задумчивости произнесла та.
— Может быть, Анубис ищет ту, что составит ему пару и разделит тяжкую участь последнего Судии? — предположил Фредерик голосом совладавшего с собой человека.
Линда улыбнулась и вновь взглянула на барона, теперь уже лукаво.
— Не нашлось такой богини, — произнесла она, немного усмехнувшись.
— Бедный, бедный Анубис, — насмешливо вторил ей Фредерик, — а может, ему наоборот повезло, никто плешь не съест?
— Вы из всего сделаете комедию, — чуть ли не хохоча, сделала вывод исследовательница, с сомнением покачав головой.
Тот притворно тяжко вздохнул:
— Трагедию сотворит за нас жизнь.
— Вы правы, — согласилась через некоторое время с ним Линда и отошла к другому артефакту.
Увиденное заставило её закашляться.
— Да, грубовато, не правда ли? — давя в себе смех, произнёс барон. — А вы говорили, что древнеегипетское искусство эротики лишь намекало…
— Простите, — рассмеялась от неловкости момента девушка, — я теперь понимаю Ваше удивление там, в музее.
Линда вновь ощутила его близкое присутствие за спиной, горячее дыхание на оголённой коже шеи.
— Это подарок фараона любимой наложнице, — произнёс он, и она почувствовала его руки на талии.
Линда повернула к нему голову, их губы находились в нескольких миллиметрах друг от друга.
— Чтобы не забыла его? — решила уточнить девушка, ей одновременно хотелось и не хотелось оттолкнуть его от себя.
— Чтобы знала: он единственный, кто может прикасаться к ней, — ответил барон, и одна из его ладоней, скользнув по платью, поднялась к груди, грубо сдавив её.
Линда едва могла дышать, чувствуя, как внутри поднимается одновременно волна горячего возбуждения и жгучего возмущения. Установленные границы им же самим сейчас размылись. Это выглядело соблазнением, флиртом, но почему-то в этом она почувствовала опасность. Девушка замерла, решаясь на какие-то действия. Ей хотелось одновременно противоположного. Аукнется ли отказ в ласке на её работе и какую роль сыграет согласие в её жизни? Мужчина был притягателен и чертовски обаятелен, но что там с весами её собственных интересов и желаний?
Барон же, истолковав её молчание по-своему, приступил к активным действиям, опустив другую руку нарочито медленно, остановившись внизу живота, увидев, что она прижала колени друг к другу. Мышка попалась в лапы коту. Он самодовольно улыбнулся и впился поцелуем в шею.
— Зачем фараону напоминать об этом своей рабыне? — спросила Линда, её тело напряглось, стало жёстким.
— М? — непонимающе прохрипел барон, выныривая из вязкой паутины своего вожделения.
Линда воспользовалась его секундным замешательством и выпуталась из кольца крепких рук, развернувшись к мужчине и окатив его неожиданно холодным взглядом. Она заметила проскользнувшую досаду в чёрных глазах и недоумение.
— Зачем фараону напоминать его же наложнице о том, что она уже принадлежит ему? — за её вопросом Фредерик уловил двойной оттенок смысла, а посмотрев на хитро улыбающеюся девушку, осознал, что потенциальная жертва ускользнула из цепких лапок хищника.
— Чтобы лишний раз обозначить, кто её хозяин? — предположил он, успокаиваясь и залпом выпивая полупустой бокал шампанского, не отрывая тяжёлого взгляда от лица девушки.
Исследовательница вновь улыбнулась и качнула головой из стороны в сторону.
— Он показал ей своё желание, — Линда прищурила глаза и добавила, — а то, что барельеф украшен цветами лотоса, говорит о нежности, возможно, о том, что рабыня была в его глазах как жена, — она в задумчивости снова повернулась к рисунку. — К тому же это осколок барельефа, уверена, будь у нас полная картина…