Камазу положил камень за пазуху и скрылся в нише, которая медленно открылась под давлением его веса и так же не спеша закрылась, скрывая того в тайных переходах между залами. С десяток быстрых шагов, и вот он уже добрался до помещения, где находились евнухи, молодые люди, служившие культу Хозяина Смерти. В тонкой щели перегородки было видно, что старший евнух находился там один, стоя на коленях и шепча слова молитвы.
Натужно заскрипела и заскребла по полу каменная панель, и в зале появился Камазу: в песке и пыли, с кровью на голове и лице. Испуганный вначале, евнух уже было схватился за орудие, а увидев жреца, незамедлительно вскочил с пола, бросив кинжал из рук. Подбежав к нему, помог старшему сесть на ступеньки.
— Что же это такое? — запричитал парень, пытаясь справиться с волнением.
Камазу посмотрел на него туманным взглядом и хрипло произнёс, сам удивившись, насколько слабо звучал сейчас обычно твёрдый, зычный голос:
— У нас нет времени рассуждать о том, что здесь произошло, но в том, что это угроза власти фараона, сомнений нет, — мужчина вынул из-за пазухи украшение и передал его слуге. — Найдёшь на рынке торговца по имени Амун, он там один такой, высокий, без среднего пальца на левой руке, скажешь, что в храме Камазу нет леопардовой шкуры, отдашь ему подвеску, дальше сделаешь всё то, что он тебе прикажет, сюда не возвращайся — поймают; даже если чего-то не знаешь, сознаешься во всём: жрецы Амон-Ра — жестокие палачи, хуже только демоны Сета.
— Как же вы здесь, хозяин? — вновь повторил молодой мужчина, глотая слёзы.
Камазу по-доброму усмехнулся и сказал:
— Ты — очень хороший слуга, после того, как всё исполнишь, что я велел, беги на север, там есть много храмов, тебя примут везде.
Евнух кивнул и, положив камень в карман, скрылся в стенном проёме точно так же, как оттуда недавно появился жрец. Камазу вздохнул и понял, что он совсем не контролирует ситуацию, он сделал всё, что мог, обстоятельства сейчас складываются так, что невозможно предугадать, на чьей стороне фортуна, а она зависит, прежде всего, от двух вещей: найдут ли Инпут и перехватят ли евнуха. А ему нужно тянуть время… в любом случае…
Так хотелось упасть, свалиться, забыть всё. Нестерпимо ныла голова. Отключиться сейчас, возможно, было бы спасением, но что бы это дало? Только он так подумал, как в залу ворвались несколько соглядатаев Косея и он сам. Его едкая ухмылка не предвещала ничего хорошего, и Камазу сразу внутренне подобрался. Мужчина приближался к нему, на лице играли сотни теней от пляшущего пламени факелов. Одним движением он поднял пожилого мужчину на ноги и, невзирая на его рану и уже запёкшуюся кровь, приблизил своё лицо к его.
— Где твоя дочь, старик? — прошипел он, опаляя его лицо зловонным дыханием.
Камазу брезгливо сглотнул подступившую к горлу муторную тошноту.
— Ты же видишь, её здесь нет, — притворно-извиняющимся тоном промолвил он и тут же добавил, — я очнулся и сразу пришёл сюда в надежде, что мне окажут помощь.
Косей сощурил глаза и с сомнением посмотрел на него.
— Ты лжёшь, жрец, мне нужно немного времени, и я отыщу здесь все потайные двери, ходы, коридоры и выходы и всё равно найду её, — Косей зверел с каждой секундой.
— Я не знаю, куда могла бежать Инпут, — прямо проговорил Камазу, не отводя взгляда.
— А если я начну пытать? — насмешливо произнёс жрец кровавого Амон-Ра.
— Если бы ты хотел это сделать со мной, то уж точно не предупреждал бы заранее, — Камазу не сводил с того глаз, как и заметил несдержанную реакцию рук, которые держали его за ворот одежды, пальцы дрогнули, хватка немного ослабла, — ведь я тебе нужен…
Косей скрипнул зубами и резко отпустил жреца Анубиса, тот пошатнулся и почувствовал, как перед ним поплыла земля и потемнело в глазах. Лысый мужчина с насмешкой смотрел на него. Упасть перед ним ниц нельзя. Камазу чувствовал, что так он может предать Того, кому служил уже много времени.
— Слабый старик, жрец культа бога, который не может тебе ответить… — он рассмеялся. — Ты же заклинал его, и где он? — жрец Амон-Ра развёл руками и повертел головой.
— Ты же был за запретной завесой, искал свою племянницу, он увёл её за собой, — Камазу улыбнулся открыто и широко.
— Ты бредишь, старик, — зло проговорил тот.
— Если тебе не отвечает твой Амон-Ра, это не значит, что другие не говорят со своими богами, — Камазу не хотел задеть или как-то обидеть, лишь донести истину.
Косею сказать было нечего.
— Где Разия? — он решил сменить тему разговора.