Сарех в ярости завопил, попробовал встать, но воин не дал. Несколько раз ударил пленного локтем по плечам и, повалив на пол, прижал коленом. Ингар стонал от бессилия и унижения, все силился освободиться.
— Уверена, вы справитесь без меня, — встретившись взглядом с охранником, выдохнула я. Тот коротко кивнул. — Благодарю вас. За все. Мне хочется побыть одной… Я оставлю вас.
— Как пожелаете, госпожа, — тихо ответил воин.
Я заглянула в ванную, сменила покрывало на халат и вышла в сад. Поначалу не замечала ни росы, ни холода вымощенных камнями дорожек. Просто бродила, стараясь полностью очистить мысли, думать только о разноцветных фонариках, освещающих цветы, деревья, тропинки. Птицы в золоченых клетках удивлялись поздней гостье, замолкали, стоило мне подойти ближе. Одна из дорожек вывела к Храму. Представив мягкое сияние белого кристалла, я поняла, что именно рядом с ним мне нужно быть в эту ночь.
Запах лаков и красок уже почти проиграл благовониям, матовые светильники сияли в проходах, кристалл манил, сулил утешение. Камень пола холодил босые ступни, сердце часто билось, будто в предвкушении чего-то важного, особенного. Конечно, связь с кристаллом всегда особенная, но в этот раз волнение было сильней обычного. Я шепотом помолилась Маар и положила ладони на раскрывшиеся для меня цветы.
Сила кристалла увлекла меня в золотой поток, а я чувствовала себя книгой, которую читали очень внимательно, не пропуская ни единой буквы. Неясная сила вызывала в моей памяти многочисленные образы. Воспоминания о последних месяцах, об общении с Гаримой и Передающей сменились подробностями наших с сарехом отношений. Причем последние были очень объемными, потому что состояли не только из моих воспоминаний, но и из его. Из тех, которые я увидела с помощью дара, и из тех, которых коснулась, но в непривычном трансе не смогла прочесть. Все три встречи сареха с Абирой стали полнокровными, целостными. Я поучаствовала в его беседах со священником, прочувствовала и злость чужеземца, и ревность Передающей. Отвратительные ощущения.
Потом кристалл отпустил меня, позволил отдохнуть. Хотя, думаю, я просто потеряла сознание. В полубреду видела сияющие огни других даров, они постепенно гасли, потому что гасла я.
Очнулась в Храме утром в окружении прислужниц.
— Госпожа, как вы себя чувствуете? Пригласить лекаря? — встав рядом на колени и склонившись ко мне, тихо спросила Съярми.
— Нет, спасибо. Все в порядке, — я отрицательно качнула головой, приподнялась на локте.
— А тот мужчина вчера, он… — она так и не решилась до конца произнести вопрос.
— Тоже нет. Только пара синяков. Хотя не будь охранника и Суни рядом, все закончилось бы хуже. Гораздо хуже, — признала я и осторожно села.
Из-за того, что долго лежала на холодном полу, тело затекло и не слушалось. Съярми подала руку, помогла подняться, велела двум прислужницам сопровождать меня в спальню. Расторопная Суни приготовила ванну, щедро намазала мне лицо и запястье целебной мазью, и к завтраку я выглядела вполне сносно. Конечно, никакой косметикой не возможно было полностью скрыть следы вчерашнего общения с Ингаром, но, к счастью, это не требовалось.
Ворвавшаяся в мои комнаты Гарима походила на ураган, настолько сильны были ее переживания. После общения с кристаллом я особенно отчетливо ощущала сестру, ее гнев, тревогу, страх за меня, возмущение и желание наказать сареха. Хорошо, что мои чувства были подавлены успокоительным.
— Мне только что сказали! — выдохнула Гарима, порывисто обняв меня.
Я прижималась к сестре и с трудом справлялась со слезами. Не хотела, чтобы Абира потом видела мои покрасневшие глаза. Это доставило бы ей удовольствие.
— Как это случилось? — всматриваясь мне в лицо, спросила Гарима.
— У него был амулет, помогавший говорить правильно. Не обманывать, — указав на лежащее на столе украшение, объяснила я. — Поэтому он так убедительно изображал влюбленного. Священник общины зачаровал для него красные цветы, о которые я руки оцарапала.
— Заклятие для изменения воспоминаний? — догадалась хмурая Гарима.
— Думаю, да. Но слабое. У меня возникали сомнения в искренности сареха, если долго его не видела… Он хотел меня обесчестить и бросить. Знал, какой это будет позор для меня.
— Он успел? — с сочувствием спросила сестра.
Я отрицательно покачала головой.
— Хвала Великой, — выдохнула Гарима и вновь крепко обняла меня.
Мы молчали. Успокоительное действовало хорошо, поэтому даже воспоминание о прошедшей ночи ранило не так сильно, как я боялась.