Я именно так себе все представляла и согласно кивнула.
— Но тут и возникает главная сложность, — вздохнула сестра. — Сарехи не верят в Маар. Не поверят они ее жрицам, их ритуалам и словам. Для сарехов, как для общины, так и для царя, наши слова не имеют силы. В их глазах мы только лишь зазнавшиеся бабы, поклонницы кровожадной богини, делающие все возможное, чтобы уничтожить священника-иноверца.
Я помрачнела, вспомнив, что именно эти оскорбления озвучивал Ингар. По его мнению, мы не были заинтересованы в справедливости и желали только одного — забрать душу. Гарима правильно оценила исключительно тяжелое положение, в котором оказались и мы, и Император благодаря принцу Ясуфу и Сегерису.
— Мы и так в шаге от серьезного политического скандала, — продолжала сестра. — Со дня на день царь узнает о домашнем аресте своего посла. Уверена, священник уже нашел способы его оповестить. Принц не мог упустить такую возможность. Судя по всему, он хочет стать для соседей более выгодным Императором, чем принц Будим. Благодаря своим связям со знатью сарехов и даркези. В случае смерти Императора Адмия это окажет серьезное влияние на совет. Никто из вельмож не захочет развязать войну на севере, если можно найти другой выход.
— Но мы знаем правду! Принца и Сегериса нужно остановить! Мы не можем сидеть и ничего не делать! — сложившаяся ситуация меня возмущала, а мысль, что мы ни на что не можем повлиять, просто бесила.
— Мы уже сделали все, что могли, — глухо и как-то обреченно ответила сестра.
— Сейчас не время опускать руки, — резко возразила я.
— Я не опускаю руки, Лаисса, — невесело усмехнулась Доверенная. — Я признаю поражение.
— Что ты такое говоришь? Мы не проиграли!
— К сожалению, нужно признать, что мы победить не можем, — она видела, что я собиралась перебить, и подняла ладонь в останавливающем жесте. Собрав волю в кулак, я промолчала. — Наши слова — не доказательства и не обвинения. Наши слова — только направление действий для Императора и верных ему людей. Для суда и приговора нужны мирские доказательства. Бумаги, документы, письма, свидетельства и прочее…
— Это все будет! Стражи найдут обязательно! — с сердцем заверила я.
— Конечно, найдут, — не скрывая больше горечи, согласилась сестра. — И кого обвинят во всем? Доказательства чьей вины найдут стражи?
Я хотела было ответить «Принца и Сегериса», но вспомнила вчерашний ритуал, действия господина Тевра, о которых он из-за заклятия даже не помнил. На сердце стало пусто до дурноты и тоскливо до слез.
— Господина Тевра, — прошептала я, стараясь держать себя в руках.
— Именно, — хмуро кивнула Гарима. — Его осудят. И чем закончится ритуал для него, я судить не берусь. Ведь душа конюшего, которого использовали так же, как и его, в кристалле.
— Найдутся свидетели, найдутся доказательства вины Сегериса, — я пыталась убедить ее и себя, но больше из упрямства. Уверенности не испытывала никакой.
— Надеюсь. Думаю, раз Император не велел его арестовывать, он даст стражам приказ доказать именно причастность принца и священника. Но, боюсь, это будет очень трудно сделать, — вздохнула сестра. — До сих пор Сегерис совершил только одну ошибку. Вчера. Он поторопился и начал поднимать сарехов раньше, чем следовало. Подозреваю, в этом виноват принц. Его подгоняет не рожденный ребенок.
Я промолчала.
Гарима была права. Права во всем. И осознание всей тяжести ситуации медленно накатывало на меня, прижимало к земле безысходностью, как огромным камнем.
Чувствовала себя отвратительно. Не просто подавленной, не просто бессильной… я чувствовала себя преданной.
Я верила в силу ритуалов. Верила в Маар и ее направляющую волю. Верила в то, что дар, который до конца не приняла, все же дан мне не просто так. Эта вера единственная примиряла меня с судьбой, с обязанностями Забирающей…
Но все усилия оказались напрасными, а вчерашний выматывающий ритуал — полезным только для нас и Императора. Сведения, полученные с его помощью, совершенно невозможно было использовать, не навредив одновременно Империи в целом. Понимание этого было не просто болезненным, оно меня опустошило и надломило…
— Выход обязательно найдется, — тихо сказала Гарима.
Она положила руку мне на запястье, будто слышала отголоски моего смятения и хотела утешить. Хотя это мне стоило утешать ее!
Я вдруг представила, что нам не удалось отстоять невиновность господина Тевра. Как наяву увидела Гариму, начинающую настоящий ритуал справедливости для человека, который ей очень дорог. Почувствовала ее страх, леденящий ужас за его жизнь, ведь Великая могла забрать и его душу, как забрала душу конюшего. В глазах защипало, а сердце пропустило удар, когда я поняла, что Гарима в самом деле начала бы ритуал для воина. Потому что верила… У меня никогда не было такой сильной веры…