— Это невыполнимое условие! — оскорбилась я. — Это нечестно!
— Это разумно, — твердо возразила Гарима. — Пустыня испытывает и убивает жестоко. А ты уязвима сейчас, как никогда. Твой дар истощен, тебя преследуют призраки, ты не можешь предугадать, в какую ловушку они тебя заведут!
Я глянула на Сегериса. Он кровожадно скалился. Пришлось признать правоту Гаримы.
— Где мне найти такого человека? — хмуро спросила я.
— На твоем месте я не стала бы искать далеко, — сестра весело улыбнулась и лукаво подмигнула.
— Ты о ком? — я не скрывала недоумения.
— О господине Ферасе, — без тени смущения пояснила она. — Уверена, он ходит к тебе почти каждый день вовсе не для того, чтобы поделиться новостями. Для этого у нас есть господин Шиан, начальник городских стражей, если не упоминать господина Нагорта. И поверь мне, господин Ферас прекрасно это понимает.
— Поэтому ходит вызнавать и выпытывать, — хмыкнул призрачный сарех. — Ты ж по дурости поделишься всем.
— Он достойный молодой человек, — продолжала Гарима. — Не возьмусь судить, насколько развита его приязнь к тебе, но ты ему точно не безразлична. Если он согласится, с ним я отпущу тебя с чистой совестью.
— Я спрошу его, — пообещала я, не решаясь пока задумываться над тем, насколько Гарима правильно оценила поведение Фераса.
Но мысли о воине не шли из головы весь день. Чем ближе была встреча, тем больше я волновалась. Сегерис, ставший моим постоянным и очень назойливым спутником, хвалил Фераса за предприимчивость, светлый ум и показывал, как воину удалось использовать мою слабость и нападение Ингара в своих интересах.
— Теперь он, несомненно, продвинется по службе. Такого головастого заметил сам Император! — вещал призрак. — Наверняка его папочка гордится. Не каждый сумеет так мастерски втереться в доверие и выпытать у глупышки-жрицы полезные сведения.
Я не отвечала, старалась в сторону сареха лишний раз не смотреть. Все надеялась, он устанет и отвяжется от меня. Наполовину полная бутылочка с успокоительным соблазнительно сияла в свете лампы. Искушение напиться лекарства и стереть мертвого священника из своего сознания было велико, но мысль, что тогда не увижу вечером Фераса, помогала бороться. К тому же закрадывалось подозрение, что воин обидится, если мы не сможем встретиться после того, как он сделал мне подарок.
— Правильно боишься, — будто прочитав мои мысли, хмыкнул Сегерис. — Его хрупкая приязнь, как назвала эти чувства твоя корыстная сестричка, не выдержит такой жуткой обиды. Жрица ведь не может быть занята, не в духе, если речь идет о встрече с простым охранником сарехского посольства!
Он издевательски рассмеялся, я не выдержала и швырнула в него подушку. Та закономерно пролетела сквозь призрака, не причинив никакого вреда. Моя слабость Сегериса только больше развеселила.
Изящная золотая тиара, подарок Фераса, мне очень нравилась. Желая подчеркнуть это, я надела украшение к встрече.
— Принарядилась? Умничка! — похвалил призрак Ингара. — Он увидит, какая ты красивая ведьма, и сразу на все согласится. Только чтобы отыметь потом. Зачем еще мужику проклятая? Чтобы отыметь, а потом хвастаться.
Воспоминание о прикосновениях сареха, о желании, которое он будил во мне, ускорило сердце, отозвалось болью. В глазах против воли заблестели слезы, я сжала сплетенные на коленях пальцы, чтобы не расплакаться.
— Что-то случилось, госпожа? — услужливая Суни обеспокоено склонилась ко мне.
— Все хорошо, — стараясь не встречаться взглядом ни с ее, ни со своим отражением, ответила я. — Продолжай, пожалуйста.
Служанка вновь занялась моей косой, а я поставила перед собой шкатулку с янтарем и разглядывала узор, лишь бы отвлечься от мыслей об Ингаре, его поцелуях и, к счастью, не свершившемся соитии.
Ферас не опоздал и явно обрадовался, увидев, что его подарок пришелся мне по душе. Улыбка украшала и без того привлекательного воина, но покоряла меня не внешность. Ферас казался теплым, близким, почти родным. Он будто светился изнутри, и это сияние отгоняло призраков. Ингар, Сегерис и неясные фигуры еще нескольких убийц отступали, истончались, пропадали совсем.
В разговоре я старалась не касаться недавних новостей, не обсуждать судьбу Ингара и принцессы Теллими. Довольно долго Фераса это устраивало, но не затронуть важную тему он не мог.
— Простите, что говорю об этом, и надеюсь, вы извините меня за неподобающий вопрос, но я хотел спросить вас об Ингаре, — воин заметно смутился и продолжил медленно, тщательно подбирая слова. — Вы огорчились из-за случившегося. Он в некоторой степени ваш соотечественник, дитя другой земли. Он был вам дорог?