Я кивнула, соглашаясь, и вновь Мать ведет меня сквозь образы золотого вихря.
Мы в Ратави, в прошлом. Маар все еще держит меня за руку, мы стоим на площади перед Храмом. Храм разрушен до основания, нерушимым остался только отчаянно звенящий кристалл. Там, где раньше были цветы, лежат раненые. Осунувшаяся, не похожая на себя от усталости Гарима, склонилась над умирающим. Она разговаривает с ним, помогает вспомнить перед смертью только хорошее. Рядом с ней молоденькая девушка в одежде жрицы. Другая Передающая Ратави напугана до полусмерти, пользы от нее никакой, она лишь жмется к Доверенной и боится остаться одна.
— Абиры здесь нет, не ищи, — хмуро советует Мать. — Помогать раненым, особенно после того, как они не смогли защитить Храм, ниже ее достоинства. Кстати, это первое нападение на Храм. Через несколько дней после того, как Абира забрала душу Снурава. Этот ритуал пришлось отложить, чтобы лекарь мог поприсутствовать при клеймении своего приемного сына. Клеймение, разумеется, было прилюдным и возмутило общину сарехов безмерно. Поэтому заговоренное пиво Сегериса воспламенило Ратави. После клеймения и ритуала основной удар пришелся на Храм.
— А где Абира? — пробормотала я. Сердце колотится, мысли путаются, даже не знаю, хочу ли слышать ответ.
— У Императора, конечно, — будто само собой разумеющееся поясняет Маар. — Только там место сиятельной госпоже Забирающей. Там, где вершатся судьбы.
В мгновение ока Великая переносит нас во дворец. Мы стоим рядом с Императором Адмием, объявляющим двум коленопреклоненным послам, что изгоняет общины не только из столицы, но и из страны.
— Но сарехи и даркези объединятся против нас! — восклицаю я.
— Разумеется, они это сделают. Желаешь посмотреть на Ратави в наши дни? — предлагает Мать и, не дожидаясь ответа, вновь увлекает меня в золотой вихрь.
Мы вновь на площади перед Храмом, хотя правильней, перед кристаллом. Храм лежит в руинах. В городе траур. Император Адмий скончался, все знают, что его отравили. Маар переносит нас во дворец на заседание совета. Вельможи решают, кому отдать правление. Гарима, Абира и Передающая тоже там, как и жрецы Содиафа. Гарима подавлена и скорбит, рядом с ней Абира кажется вызывающе самоуверенной. Неестественная смерть Императора Адмия ее нисколько не трогает. Вельможи делают выбор не в пользу несовершеннолетнего принца Будима. Совет предпочитает старшего из мужчин рода — принца Ясуфа, способного наладить отношения с северными соседями. Ведь после изгнания общин на границах начались бои. Правители сарехов и даркези еще не удосужились назвать войну своим именем, но никто не сомневается, во что перерастут единичные столкновения уже через несколько дней.
— Это ужасно! — я не скрываю потрясения и неприятия, вновь оказавшись под золотым куполом. — Как можно? Это кошмар для Империи!
В глазах собираются слезы, сердце взволнованно трепещет, а руки дрожат, стоит вспомнить выражение торжества на лицах Ясуфа и Теллими.
— Но это ведь не случилось, — утешает Маар. — Потому что не Абира, а ты Забирающая Ратави. Теперь ты убедилась в том, что не только дар и его сила влияют на судьбы? Что в итоге все определяет жрица, несущая дар?
— Почему она вообще стала жрицей в Ратави? — отпустить воспоминания о не произошедшем мне не по силам. Я вновь и вновь вижу Абиру на своем месте Забирающей и снова задаюсь тем же вопросом, что и Гарима: — Как можно было выбрать ее для столицы?
— Было множество причин. Стоило выбрать ее хотя бы для того, чтобы она познакомила Тевра и Гариму, — улыбается Мать и чуть строже добавляет: — Но давай не будем обсуждать мой выбор. Мы встретились не для этого.
Я киваю, пытаюсь собраться с мыслями.
— Ты ведь хотела отказаться от дара, потому что он якобы не дает тебе выбора. Хотя на самом деле ты выбираешь, как им пользоваться, чтобы добраться до правды.
Я молчу, не знаю, что ответить. Теперь, увидев, как нечутко и топорно его использовала бы другая, желание избавиться от дара уже не кажется таким правильным… Но я помню о призраках, о кошмарах, о грязи, испоганившей душу, когда я не смогла избавиться от воспоминаний Ясуфа. Ведь у нас не было Передающей…
Мать знает мои мысли, говорит ласково, успокаивающе.
— Конечно, тебе сейчас тяжело. Между ритуалами нужно отдыхать. Гариму я смогла излечить, восстановить ее силы. Ты же себя только расходовала и истощала, — в голосе Великой слышно сочувствие. — Мало всего, так ты еще добровольно провела ритуал управляемого сна, ритуал чужой веры, а после попала под заклятие. Ты верно догадывалась, что будь у вас Передающая, чужие переживания не преследовали бы тебя.