— Альд поговорит с ней?
— Конечно, хоть и предупредил, что успокоить Абиру будет трудно, — хмурая Гарима положила на тарелочку фаршированный миндалем финик. — Она раздражается, если речь заходит о тебе.
— А мы сами никак не можем это исправить?
Сестра пожала плечами, вздохнула.
— Не знаю. Если бы разлад возник из-за чего-то мирского, думаю, нам помогло бы познание. Такой же ритуал, как посвящение, — задумчиво ответила Гарима. — Возможность увидеть друг друга, вновь принять такими, какие есть… Но боюсь, в этом случае познание не выход.
— Почему? Из-за силы моего дара? — догадалась я.
— Да, — просто ответила Доверенная. — Поэтому.
Она помолчала немного и, ободряюще положив руку мне на запястье, продолжила.
— Мне жаль, что Абира столь ревнива и недальновидна. Жаль, что она сама никогда не стремилась развивать свой дар. Хотя, между нами, там особенно развивать нечего. Мне жаль, что она так завистлива. И я, откровенно говоря, страшусь следующего ритуала, того дня, когда она вновь почувствует твой дар и заметит его развитие. Я не знаю, что будет после этого.
Сестра казалась подавленной, и я постаралась утешить:
— Она ведь не может повлиять на ход ритуала, на его итог. Переживать не о чем.
— Я сейчас не о ритуалах говорю, — покачала головой Доверенная. — От привычных она не откажется. Слишком много радости они ей приносят… Я о нашей троице. Мы давно уже «две и одна», долго так продолжаться не может, — она снова вздохнула: — Жаль, что ее нельзя заменить.
Мы обсуждали мой день во дворце, Гарима внимательно слушала и казалась озадаченной, но не удивленной ответами. Хотя рассказ о господине Сфие, об ответе на мое неумелое принуждение ее поразил.
— Ты верно поняла, — успокоила она. — Наши дары не причиняют боли. Уж тем более ранений. Думаю, так сарех защищал воспоминания о внушении.
Упоминание господина Тевра в связи с сарехским послом и священником ранило Гариму, причинило большую боль, чем я предполагала. Обняв сестру, желая поддержать, отчетливо почувствовала ее настроение и понадеялась, что такой опустошенной и потерянной ее больше не застану.
Гарима довольно быстро собралась с мыслями, а на смену выжигающей горечи пришла злость.
— Нужно допросить господина Далибора, — отрезала сестра, резко выпрямившись. — Завтра же с утра поговорим об этом с Императором и господином Нагортом.
— Будет скандал…
Ни гнев господина Далибора, ни его угрозы рассказать обо всем царю не пугали. Я боялась вновь увидеть разъяренных сарехов в Храме, снова услышать тревожный звон кристалла.
— О, — неожиданно хищно оскалилась Гарима, — если докажем, что он замешан, скандал будет незабываемый.
Мстительность и ярость преобразили всегда спокойную и доброжелательную Доверенную. Находиться рядом стало тяжело, настолько яркими были ее переживания. Разрушительные чувства удивляли, ведь еще вчера, когда мы обсуждали сарехов, Гарима злилась не так сильно. Но всего мгновением позже выяснилось, что причина была в другом человеке.
— Нужно вызвать и допросить Тевра, — бросила она. — Посмотрим, что он скажет.
Утром проснулась рано — разбудил странный сон. В нем я разговаривала с кем-то, чьего лица не видела, и касалась пальцами кулона на груди собеседника. Изящное украшение, в отличие от голоса и даже одежды мужчины, я запомнила хорошо: золотой полумесяц и красный мак.
Сон, пусть и не был пугающим, насторожил и обеспокоил. Я даже посмотрела толкование, но чем больше смотрела, тем больше путалась в разных значениях. Меня это не расстраивало, все равно ни одно из них не казалось правильным.
Перед завтраком видела, как Абира прощалась с Альдом. Он, судя по всему, серьезно отнесся к просьбе Гаримы и очень старался повлиять на возлюбленную, примирить ее с сестрами. Ночь с воином хоть и не излечила наши отношения, но настроила Передающую благожелательно. Она поддержала разговор о восстановлении Храма, даже похвалила мастеровых даркези и сарехов, работавших со скамьями и светильниками. Расспрашивала о ритуале управляемого сна и о нашем расследовании. Спокойно, без прежнего вызова, скорей с любопытством.
Не только мне, но и Гариме эти перемены нравились, поэтому сестра в общих чертах, не вдаваясь в подробности, рассказала о сути ритуала и неоценимой помощи жреца Тимека. Упомянула многообразие сарехских ритуалов, о силе которых мы могли лишь догадываться. Правда, Гарима умолчала о произошедшем с господином Сфием, о зачарованных травах, которые добавили в пиво, чтобы спровоцировать погром. Не обронила и слова о красном футляре и подмене воспоминаний. Такое поведение я считала правильным, потому что, как и Гарима, не доверяла Передающей и не рассчитывала, что улучшение отношений продлится долго. К счастью, сосредоточенная только на своем мире и удобстве Абира не заметила напряженности и даже не догадывалась, сколько важных новостей Гарима обошла вниманием.