— Вот гад! Весь вечер испортил, — бурчала Марина, наливая чай и нарезая торт.
Я села за стол и спросила:
— А что ему нужно?
— Как что? Твою подпись, что ты сама ему под колеса бросилась. А он, вроде как, не виноват. Урод! Ненавижу! Мажор! — кипела подруга.
— Марусь, он конечно и виноват. Но, на мажора явно не тянет. Вон, у него и водитель, вроде как, есть. И визитку читала? Он директор крупной строительной фирмы: Макаров Максим Владиславович, — сказал Саша, читая карточку.
— Может он директор. Но в тридцать два года основать крупную, процветающую фирму — не возможно. На это целая жизнь нужна. Наверняка от отца досталась. А на счет водителя я так скажу, надо было раньше его нанимать! Может и Танюша не пострадала бы!
Саша, вздохнув, посмотрел на меня.
— Ты как? — спросил он.
— Хорошо, — ответила я, пожав плечами.
Я не понимала их паники. Мужчина был очень вежлив. Ему нужно что бы я что-то там подписала? Так я совсем не против.
— Танюш, зачем ты вылезла, а? — с укором спросила Марина, — Я бы сказала, что нет тебя у нас. И послала бы его куда подальше.
— Извини, я не знала…… - начинала запинаться я.
Саша посмотрел на жену с укором.
— Ну уж она-то совсем не причем. Не пугай ее. Она и так запугана, — сказал он.
Люда, молчавшая все время, взяла меня за руку и сказала:
— Не бойся! Мы тебя в обиду не дадим! Папа Саша очень сильный! Он набьет морду этому дядьке.
Марина и Саша засмеялись и я, улыбнувшись, ответила:
— А я и не боюсь. Мне повезло, что у меня есть такие друзья.
Марина со слезами бросилась обниматься.
— Ну, наконец-то, узнаю свою подругу.
Мы так и сидели, обнявшись, пока Саша не сказал:
— Все! Хватит сырость разводить. Чай остывает.
Мы дружно пили чай с тортом. Он оказался очень вкусным и нежным. С ягодной начинкой и свежими ягодами клубники сверху. О неприятном нежданном госте старались больше не вспоминать. После чаепития Марина принесла альбом с фотографиями. Это было удивительно. В своём мире я видела большие портреты, написанные искусными художниками, но это было другое. Фотографии были словно живыми. На них были мы с Мариной в разные моменты жизни и в разном возрасте. Было много детских фотографий Люды, и на многих мы были вместе. Я с интересом разглядывала их свадебные фотографии. Они на них были такие счастливые и красивые. Марина спрашивала меня, может, я что помню, но обрадовать ее было нечем. Разве могла я вспомнить чужую жизнь?
Вечер прошел незаметно, и я стала зевать. Марина отвела меня в ванную комнату, приготовив мне горячую ванну. Я с большим удовольствием в ней нежилась, смывая с себя этот странный день. А затем, завернувшись в тёплый халат, пошла пожелать Люде спокойной ночи. Она не хотела ложиться спать, пока я не зайду к ней.
— Знаешь? Мы, пожалуй, возьмем на встречу знакомого юриста. Пусть посмотрит документы, что он тебе пытается подсунуть, — сказала Марина, когда мы сидели в моей комнате.
— И приведем тебя в порядок. Пора навестить салон. Пусть офигеет, а то, наверное, думает, что перед ним деревенские дурочки, — рассуждала она.
— А я разве не в порядке? — не поняла я.
Марина критично меня рассматривала.
— Ты, конечно, ничего, но целый месяц пролежала в больнице. Надо маникюр, педикюр сделать. Да и волосы у тебя отросли. Ты же не любишь, когда они длиннее плеч отрастают.
Я посмотрела на своё отражение в зеркале.
— А мне нравится такая длина. Вроде ничего?! — спросила я, приглаживая руками волосы.
— Ну, это тебе решать. Не хочешь стричь — не надо. Мне тоже нравится. Ты прям девочка. Можно локоны завить, вообще будешь Барби, — задумчиво рассуждала подруга, — Как в юности.
— Барби? — не поняла я.
— Забей! Это кукла такая, — отмахнулась она.
Я многого не понимала из ее речи, но переспрашивать постеснялась. Да и не важно. Разберусь постепенно.
— Ну, раздевайся и ложись спать. Думаю, для тебя был нелегкий день. Очнулась и никого не помнишь. Надо дать отдых твоим мозгам, — смеясь, сказала Марина, вставая и подходя к двери, — Спокойной ночи, подружка!