Выбрать главу

— Привет! — ответила я.

— Слушай, а ты не хочешь…

— Нет!

Это было грубо, и немного резко, но я не любила ни с кем церемониться. Зачем давать ложные надежды? Спускаясь, я услышала тихое «спасибо». Мне стало его жалко, но я не могла пойти с ним куда-то чисто из-за жалости, это было бы еще хуже, чем моя прямолинейная грубость.

Выйдя на улицу, я заметила Алекса, который расслабленно стоял, облокотившись на стену. Подойдя к нему, я прикурила сигарету и всматриваясь в его янтарные глаза, задала вопрос:

— Зачем ты её отшил?

— Вообще-то подслушивать нехорошо!

Он улыбнулся. Мне так нравится наблюдать за ним, за его мимикой и жестами, за тем, как он глазами пробегается по моему лицу, и иногда останавливается на губах.

— Я этого не делала, просто вы разговаривали очень громко.

— Ну да, ну да, — прищурившись ответил молодой парень стряхивая пепел, — Зачем тогда ты, вечно отшиваешь Андрея?

— Ты не ответил на мой вопрос!

— Мне нравится другая… — на его щеках выступил легкий румянец

— Теперь ты, ответь на мой вопрос!

— Мне нравится другой…

Немного качнув головой, я улыбнулась, смотря на молодого человека, что не стал скрывать улыбки, и лишь оторвался стены.

— Вот это поворот! Я могу узнать имя этого везунчика?

— Ты его знаешь, вы видитесь с ним каждый день.

Дрожь и легкое покалывание кончиков пальцев выводили меня из равновесия. Ветер гулял в волосах, но я не чувствовала его, лишь жар, резко заполнявший грудную клетку. Я чувствовала, как багровеют мои щеки и каким тяжелым становится биение сердца. Алекс подошел ко мне так близко, что я могла в деталях разглядеть его ровную кожу, еле заметные веснушки и родинку с левой стороны от носа, почти рядом с губами. Он нервно облизал нижнюю губу, и я почувствовала его прерывистое дыхание, на своем лице. Такое дыхание бывает у тех, кто боится или влюблен. Сейчас, думаю, это второй вариант. Я не могла удержаться, так хотелось вцепиться в его алые губы, почувствовать их вкус, но всё что я могла сделать на данный момент — пытаться контролировать своё состояние. Почувствовав прикосновение ледяной руки, я незаметно вздрогнула. По телу пробежался табун мурашек, и оказавшись ближе, я почти коснулась его губ. «Почти» было ключевым словом, так как Алекс, услышав скрип двери, резко повернул голову в сторону выхода, и увидел Николая Петровича.

— Вот и зачем ты обернулся? — спросил Капитан, смотря на нас озлобленным взглядом. Он очевидно всё понял.

«Вот, действительно, зачем?»

Предательский смешок вырвался у меня из груди. Отвернувшись, я выбросила потухшую сигарету.

— Я пойду! — проинформировала я, и направилась в помещение.

Интересно, о чем они будут разговаривать? И будут ли вообще разговаривать? Может, Николай Петрович, как опытный мужчина, даст совет Алексу, как вести себя с девушками?

Удобнее расположившись на стуле, я продолжила работать. Глаза жутко болели, я потерла переносицу, и откинувшись на спинку стула, нажала на папку «нераскрытые дела».

Честно признаться, в мельчайших делах, я была перфекционисткой. В моем телефоне все по папкам — так же, как и на рабочем столе в компьютере.

Когда я создавала эту папку, то рассчитывала, что там будет несколько очень сложных дел, которые никто не может раскрыть. Открывая папку, я прекрасно знала, что там за дело. Дело о Брюсе Гормэне.

Я так тщательно и яро пыталась поймать этого мерзавца, но всё было напрасно. Его называют «призраком». Никто не может его выследить. Множество людей погибло в попытках его поймать. Жучки, с помощью которых его пытались отслеживать, волшебным образом исчезали, и мы заходили в тупик.

Брюс Гормэн — убийца, вор, потрошитель. Он безжалостный и беспощадный. Ему всё равно, кто перед ним стоит, мужчина или маленькая девочка, которую он готов взять в заложники, а после убить.

Но у меня к нему была особая ненависть и презрение. Почему? Потому что он убил моих родителей. Бабушка долгое время не говорила, как они погибли - ей было больно говорить о сыне, которого она похоронила. Я узнала всё сама. Узнала где, когда, и кем.

В тот момент, они уехали в Англию. Отец был телохранителем одного очень уважаемого человека, а мать — фотографом. Они вместе уехали в Лондон: он — потому что его начальника были переговоры, а она — потому что посетить Лондон было её мечтой.

И она сбылась, к сожалению. Брюс Гормэн зашел в ресторан, в котором отдыхали мои родители, и убил их.

Мне было десять, когда они умерли, и когда я достигла возраста, когда понимала, что должна сделать, я пошла в полицию. Единственный человек, которому я рассказала о том, почему я на самом деле пошла работать сюда - Алекс.

Перед глазами появился образ мамы.

Мы с ней были похожи, так похожи, что многие, кто был с ней знаком, называли меня её именем — Елизавета. С отцом же мы были совсем разными, он был высок, брутален, всегда с уложенными белокурыми волосами и ярко-зелеными глазами, хорошо сложенным в теле, и каждый день, когда он уходил на работу, я ясно помнила его идеально выглаженный, официальный костюм.

Прислонив руку к губам, я задумалась.

Уже слишком долго никто не слышал о Брюсе. Его стиль был особенным. Когда он грабил банки или ювелирные магазины, то об этом знали все. Он любит наводить ужас, страх и панику. Прошло уже три месяца с его последнего преступления, но меня не пустили на задание, и даже тогда, когда я ослушалась и всё равно оказалась на месте преступления, то ничего не смогла сделать.

Я вспомнила, как сильно мне влетело в тот день, когда Николай Петрович заметил меня на улице. Да, тогда мне не повезло, окна дребезжали, а земля вот-вот должна была разойтись от его криков…

Фоторобот Брюса Гормэна часто попадался мне на глаза, но всё же, когда я видела его, то понимала, насколько его портрет неправильный.

Большая ошибка была в глазах, хотя, скорее всего, это даже не ошибка.

Они были темные, почти черные, налитые злобой, ненавистью и презрением к людям, которые ничего не сделали ему, точно так же, как ничего не сделали и мои родители. Елизавета и Сэмюэль Маккаллоу никак не были связаны с Брюсом Гормэном.

Я проверяла это, и не раз, но причин, по которым они были там, я так и не нашла

========== Глава 7 ==========

Три недели спустя

Такие дни, как сегодня, я помечаю в календаре красным маркером. Так как сегодня я не опоздала на работу, выспалась и даже позавтракала. Такие дни вызывают у меня особую любовь к жизни. Настроение хорошее, и оно становится куда лучше, когда я вижу Алекса, который подходит к моему столу со стаканчиком кофе.

Сегодня также не обошлось без саркастичной фразы от Николая Петровича. Он снова начал меня расспрашивать о том, куда я дела «настоящую» Кару Маккаллоу.

— Привет, Кара.

Я обернулась на приветствующий мужской голос.

— Привет, Андрей.

Выбросив сигарету в урну, я направилась к двери, но он меня остановил.

— Слушай, я прекрасно понимаю, что ты занята и всё такое, но я бы хотел сказать…

— Что же?

— Ты мне нравишься, очень, но, как я понял у меня нет шансов, верно? — он переступил с одной ноги на другую и внимательно посмотрел на меня.

Сегодня я была в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и черным галстуком, развевающимся на ветру, в темных джинсах и кедах.

— Да, верно, — улыбаясь, ответил только подошедший Алекс. Подойдя ближе к Андрею, он похлопал его по спине, и тот, пожав плечами, отправился в здание.

Александр положил руку на мою талию и смотря в глаза, усмехнулся: