Ближайшая ко мне уродливая зверушка щерила клыкастую пасть в том самом оскале, что наверняка вызвал бы нервную дрожь у всякого нормального человека. Я мазнула по ее морде безразличным взглядом и вновь припала к основанию из гладкого камня. Ни ниш, ни полостей, ни подозрительных стыков на первый взгляд не наблюдалось. Как, впрочем, и на второй. Я кружила вокруг статуи, пытаясь выискать то, что было скрыто, пока наконец, раздосадовано цыкнув, не перешла к действиям более активным.
– Подержите ее, – скомандовала я, жестом приказывая девушкам подойти. Те в недоумении переглянулись, но все же сделали несколько шагов мне на встречу.
Сорвать статую с постамента оказалось даже проще, чем я себе думала: крепилась она на металлических штырях, а визуальный эффект целостности скульптуры и ее основания был достигнут за счет приличного слоя штукатурки. И хотя для меня вес статуи оказался не так уж велик, двум жрицам едва хватило сил, чтобы подхватить каменную химеру и осторожно уложить ее на бок рядом, сопровождая это действо тихими попискиваниями ужаса. Такая их реакция меня немало позабавила, но не смогла отвлечь надолго от намеченной цели. Пока жрицы носились вокруг статуи, причитая что-то о том, что им вообще нельзя к ним прикасаться, я ухватилась за кусок камня, служившего массивным постаментом, переворачивая и его. В результате такой нехитрой манипуляции выяснились сразу же две вещи. Первая – постамент так же был пуст. Вторая – прямо под ним в плитке пола едва-различимо проступал какой-то знак. Я огладила его пальцами, ощущая что вот-вот найду, что ищу. Жрицы как завороженные замерли за моей спиной.
– Мне нужен ломик, – оценивающе глянула я на массивную, плотно подогнанную к соседним плиту.
– Что, простите? – переспросила какая-то из них весьма растерянно.
Я чертыхнулась, вставая с колен и пристально осматриваясь по сторонам в поисках чего-то. Ну конечно, какой еще ломик в их-то веке? Максимум металлический дрынок, да и то не факт, что поймут, о чем я… или, к примеру… меч!
– Мне нужен меч, или кочерга, или еще что-то такое же тяжелое и металлическое, – я глянула на замерших девушек и раздраженно добавила короткое «живо», после которого их будто ветром сдуло, а через несколько минут у меня в руках оказался и меч, и кочерга, и толпа зрителей вокруг в виде переполошенных жриц, сбежавшихся со всего храма.
Несчастная каменная плита сдалась после первого же моего удара, расколовшись на несколько крупных осколков, которые я осторожно вынула, поддев острием меча. Внутри и в самом деле оказался тайник, глубиной мне по локоть, вмещавший в себе небольшой сверток. Тряпица разлезлась от времени, так что, ухватившись за нее, я едва не упустила все содержимое: несколько глиняных табличек, смутно похожих на ту, что когда-то мне довелось повидать в Соленой Степи, разве что в куда лучшем состоянии. Я осторожно пробежала пальцами по гладким глиняным бокам и усмехнулась. Остальные пусть сами достают…
Через несколько часов под моим чутким руководством последний из трех свертков был извлечен на свет. Я лениво восседала на одном из постаментов, заменив собой статую зверушки, и неспешно изучала письмена. В общем итоге мне досталось двенадцать табличек, исписанных чем-то похожим на клинопись: палочки и крючочки, расположенные так близко, что сливались в одну сплошную ленту. Правда, это совсем не мешало мне разбирать в них слова. Часть я уже успела пробежать взглядом, попутно обдумывая, как быть с переводом. Одна мыслишка у меня на этот счет имелась, и после некоторых раздумий я пришла к внутреннему консенсусу. Лень и спешка до того боровшиеся между собой согласно замолкли, уступив холодному расчету.
– Мне нужны три девушки, обученные грамоте. Жду их в моей комнате через час. И принесите что-нибудь поесть, – распорядилась я, пальцем подманив одну из старших жриц. Дожидаться ее ответа я не стала, жестом указала моим помощницам на таблички и быстрым шагом направилась к себе в комнату, уже на ходу раздавая прочие указания.
Ровно через час я сидела с ногами на удобной кушетке, держа в одной руке бокальчик местного вина, а в другой – одну из сакральных табличек, чей дословный перевод я неспешно и вкрадчиво диктовала троице жриц. Тот самый час мне понадобился для того, чтобы бегло ознакомиться с текстом и убедиться: ничего смертельно-опасного в этот раз Лит мне не подсунула. По большей мере они касались древних обрядов, колдовства, доступного первым жрицам, и основам той старинной веры, что до сих пор наводила страх своей жестокостью. К моему приятному удивлению в табличках обошлось без упоминания человеческих жертв и прочего кровопролития, не считая парочки зарезанных овец и знаменитого эпизода с моряками, что и так был известен всему миру.