Я подцепила с земли одну из сумок, желая повнимательнее изучить ее содержимое. Ничего интересного не нашла, а вот вожделенный плащик чуть было не ушел повторно, если бы я ловко не наступила на его край, стоило моей жертве попытаться вскочить на ноги и дать деру. Девушка забавно приземлилась на пятую точку и со смесью благоговения и ужаса уставилась на меня, как на змею смотрит мышь.
– Ну что, поговорим?
Несчастная только и могла что-то бессвязно мычать да трясти головой, не отрывая глаз от моего лица – так сильно ее впечатлило наше знакомство.
– Да не трясись ты так, не съем! Если будешь хорошо себя вести, сумочку с пожитками твоими отдам и даже коня забрать разрешу. Мне-то от тебя ничего почти и не нужно! Разве что этот милый серый плащик и еще чтоб ты мне рассказала, зачем на свой страх и риск ты сюда вернулась?
Я заглянула в глаза девушки, ожидая от нее хоть какого-то понимания. И, кажется, его достигла. Во всяком случае, что-то такое проскользнуло в ее взгляде, ее губы шевельнулись, а в следующую секунду девушка подскочила на ноги и, громко и истерично закричав «Гюлья! Говорящая Гюлья! Чур меня, чур!», попыталась сбежать.
Второй раз я поймала плащ уже руками и, намотав его край себе на кулак, притянула девушку поближе.
– Так… давай еще разок, помедленнее. Я не Гюлья или еще какая-то из этих степных тварей. Повода для паники у тебя нет. Ты отвечаешь на мой вопрос, отдаешь мне плащ и идешь на все четыре стороны. Это ясно?
Несколько минут понадобилось девушке, чтобы справиться с охватившим ее ужасом и еще столько же, чтобы, наконец, осознано кивнуть. Быстро развязав завязки плаща, она ловко скинула его с себя, оставшись в одном платье.
– Одеяло накинь, что ли, или циновкой обмотайся, а то околеешь, – распорядилась я, заметив, как голые руки мгновенно покрываются мурашками от холода. Препираться она не стала, послушно закуталась в первую подвернувшуюся тканую постилку и вновь обернулась ко мне.
– Теперь рассказывай.
Девушка энергично замотала головой, указывая на рот, чем вызвала лишь мое недоумение. Дальше состоялась короткая сценка игры в «крокодила», когда моя пленница пыталась что-то объяснить, не прибегая к словам, а я – угадать. Пока до меня таки не дошло.
– Обет молчания, что ли!?
Девушка радостно и энергично закивала.
– Да ты издеваешься? Только что как умалишённая орала «Гюлья! Гюлья!» а теперь – обет молчания?
– Ой… – пробормотала она рассеянно. – Но мне правда-правда говорить нельзя. Я клятву дала.
– Обещаю хранить это в тайне, – хохотнула я, наблюдая, как после сказанного девочка совсем спала с лица, – рассказывай теперь, на кой вернулась?
Девушка замялась, поглядывая на меня с опаской.
– А ты не демон, посланный меня испытать? – наконец выдала она то, что явно беспокоило ее больше всего.
«Вот ведь делать мне нечего, бегаю по степи, ищу кого бы мне поиспытывать!» – раздраженно подумала я, гладя на эту блаженную. Вслух же озвучила лишь краткое «нет», которое странным образом ее вполне убедило. Интересно, ожидала ли она, что будь я демоном, честно ей в этом признаюсь?
– Мы все направлялись на Храм Безмолвия, чтобы возложить на себя почетную миссию служения Единой Истинной Богине, да восславится она и Велика Жрица ее. Но чтобы попасть в закрытый предел мне нужен медальон, что остался в вещах.
Какое чудесное, а главное своевременное совпадение! Храм Безмолвия!
– И как далеко до храма?
– От силы день пути, – моментально ответила девушка, с надеждой поглядывая на сумку у моих ног.
– Забирай все, что нужно, бери коня и ступай, – я подтолкнула к ней ее пожитки, – а вот насчет участи жрицы советую тебе хорошенько подумать. Уж поверь моему опыту, это так себе удовольствие.
Девушка глянула на меня странно, на секунду оторвавшись от поклажи, но промолчала. Быстро нашла в сумке небольшую медную монету с гравировкой и, сунув ее обратно, поднялась на ноги, плотно прижав к груди потрепанный рюкзак.