Мужчина средних лет с выражением полного ужаса на застывшем лице смотрел куда-то мне за плечо таким живым взглядом, что я невольно оглянулась. За спиной у меня никого не было, но вот жуткое ощущение от этих смотрящих в пустоту глаз не проходило. Его кожа была мягкой и теплой, хотя по ней уже бежали едва заметные, будто бы мраморные разводы. Грудь не вздымалась от дыхания, а сердце не билось.
«Что бы это ни было, ничем хорошим данная ситуация уж точно для меня не пахнет. А значит, самое время делать ноги!» – разумно заключила я после своих недолгих изысканий и было развернулась, чтобы воплотить этот план в жизнь, как на противоположном конце зала распахнулись двери, и в комнату хлынул свет. Я в два прыжка переместилась за спины статуй и притаилась в надежде, что успела прежде, чем меня заметили.
Вслед за светом в зал ворвались стражи, и, судя по жуткому грохоту, который издавали их доспехи, их количество близилось к небольшой армии. Сложность задачки очень быстро возросла до уровня «миссия невыполнима», когда я прикинула, сколько человек одним махом рыщет по залу. Впрочем, это было еще не все, в какое-то мгновение шум стих, и я отчетливо разобрала звук легких шагов.
«Жрицы» – догадалась я. Чудовищное любопытство заставило меня все же обернуться и, поднырнув под руку статуи в узкую щель просвета между спинами каменных изваяний, взглянуть на то, что происходит.
– Снимите с них капюшоны! – звонкий женский голос застал меня врасплох. Я-то была уверена, что жрицы храма Безмолвия дают обет молчания и уж точно не разговаривают ни при каких обстоятельствах, и тут такое…
Стражи с готовностью бросились выполнять приказ, один за другим срывая капюшоны с моих провожатых.
– Женщин оставите здесь до утра, завтра мы подыщем место для них. С мужчин снимите тряпки, а тела выставите во двор. Разобьете, как только окаменеют, – распорядилась одна из пигалиц в сером.
От услышанного меня пробил неприятный озноб. На теплый прием от обитателей храма я и так не рассчитывала, а вот узнать, что все эти статуи – в недавности живые люди оказалось крайне неприятно. Уж очень не хотелось оказаться в их числе. Тем более, что природу этого превращения я не понимала и вовсе, что уж говорить о его обратимости. Тем временем стражи разожгли огонь в стенных нишах, и весь зал, до того освещенный лишь их факелами, залил яркий красноватый свет. Видно мне стало лучше, но и шансы оказаться обнаруженной мгновенно возросли. От дальнейшего наблюдения пришлось отказаться и, вжавшись в статую всем телом, замереть.
Суета, происходившая совсем рядом, заставляла меня порядком понервничать. Стражи сновали в шаге от меня, какое-то время вполне благополучно не замечая. Но это конечно не могло длиться долго. Все остановилось в одно мгновенье, и нехорошая тишина повисла над залом.
– Похоже, мы здесь не одни. Чем бы ты ни было, предлагаю сдаться, – громко огласил женский голос, – тебе все равно далеко не уйти.
«Оно может быть и так, но лучше я здесь посижу» – и не надеясь, что обращались не ко мне, подумала я.
– Обращение в камень неизбежно, – выдержав недолгую паузу, вновь заговорила женщина, – всякий, проникший на эту священную землю, обречен остаться на ней вечно. В том есть великая мудрость нашей Богини и дар ее. Тай-а-Тей, в простонародье «каменец шелковистый» – чудесное растение, ниспосланное нам Богиней. Несколько капель его сока, попавших на кожу человека, превращают того в неподвижную статую уже через четверть часа, через пол часа камнем станет любой из народов эрехесс, за двое суток эта участь настигнет и дракона… Что бы ты ни было, тебе не уйти.
Чтобы сообразить, где я могла успеть познакомиться с этим чудесным растением, мне понадобилось всего несколько секунд. Конечно, речь о кустах, так радушно смягчивших наше приземление. Перелезть через стену и не оказаться в них почти невозможно, да и кто станет опасаться обычной живой изгороди. Это же просто гениально! И чертовски плохо… Если эта штука работает и на драконах, сколько ей понадобится времени, чтобы подействовать на меня?