Короче: все бы всё объяснили на своём языке и выкачали бы из миллиардера нехилый гонорар «за работу» по возвращении кукушки на место. И были бы правы в одном: за всё в этой жизни приходится платить. Даже очень состоятельным и фартовым людям.
Вот Георгия как раз и настигла такая расплата. Но как починить то, что раньше «куковало»? Не продаются же в отделе хозтоваров отвёртки для больной души. Подкрутил разок-другой разболтавшийся элемент и всё снова работает и не отравляет жизнь!
Георгий, привыкший сам себе ставить диагноз и назначать лечение, решил сделать всё по-своему. Он верил в свою удачу и даже мысли не допускал, что может сложиться всё не так, как ему хочется. Фартовые годы ни разу не доказали ему обратного.
Он поразмыслил так: «Если болит после того, как вспоминаешь события 26-и летней давности, нужно встретится с оставшимися в живых. Вдруг после этого полегчает? Может, и прощения даже попросить? В конце концов есть, за что каяться. Должны же они, после четверти века, понять и просить его? Пусть не бескорыстно! Но хотя бы помощь принять они могут? Ведь денег столько, что можно откупиться от дьявола!»
Через неделю после инфаркта, кортеж вёз тушку олигарха из больницы Луги в одну из резиденций. С его лошадиным здоровьем даже объективно тяжелый инфаркт шёл по самому лёгкому сценарию.
Только Георгий перешагнул порог своего дома, как тут же затребовал отчёт по заданию, которое он два дня назад дал начальнику своей охраны.
– Ну, Кость! Чего нарыл? – Георгий сел за рабочий стол и по-привычке стал крутить ручку между пальцев.
– Сейчас… – Костя достал из внутреннего кармана небольшой листочек и стал читать. – Екатерина Леонидовна Иванова. Родилась в Ленинграде в 1972 году…
– Я тебе за эту херню деньги плачу? Не это я просил выяснить! – от злости, Георгий сильно швырнул ручку и та раскололась о керамогранит.
– Ваша первая жена… – как-будто ничего не произошло, невозмутимо продолжил Костя.
– Вот теперь вижу в тебе перспективу карьерного роста. – Георгий усмехнулся. – Ну, давай, продолжай!
– Она работает консьержем последние 15 лет. Долго на одном месте не задерживается. Замужем. Муж не работает. На инвалидности. Пьёт. Её бьёт. У них двое детей. Сын и дочь. Старший сын, 23 года, сидел по статье 228. Наркотики. Вышел полгода назад. Без работы. Сейчас на героине плотно. Младшей дочери 11 лет. Учится в школе. По факту, всё на себе тащит ваша бывшая супруга. Она одна работает в семье, хотя сама выпивает. Опека в их доме – частый гость. Вот её домашний адрес. Телефон рядом написан. Адрес и место работы я ниже указал.
– Спасибо. Свободен. – отрезал босс.
Костя вышел. Георгий остался один на один с листочком. Повертев его в руках, он пытался свыкнуться с собственными мыслями.
– Почему нет? – вслух проговорил он, будто произнесённое им слово обладало сказочными свойствами и пробормотав это, всё сложится так, как он захочет.
Через минуту он уже сидел в своём Mercedes, а его водитель набирал на навигаторе адрес дома в спальном районе Питера.
– Всё! Ждите меня здесь. В подъезд не соваться.
Георгий взял букет и вышел из машины. Через 10 секунд он уже звонил в домофон.
– Куда? – голос произнёс это так, будто пропускал не в квартиру, а определял: кому в рай, а кому в чистилище.
– Я, наверное, лично к вам. Откройте, пожалуйста!
Георгий уставился в камеру. Время замерло. Из домофона несколько минут не доносилось ни звука. Лишь раздавшийся щелчок открывающегося дверного замка, был красноречивее любого возможного ответа.
В небольшой каморке, похожей на киоск, сидела Катя. Он запомнил жену молодой и статной блондинкой. А сейчас перед ним растеклась квашня. Рыхлая и дурнопахнущая, как перебродившее тесто.
Все стареют. Но за каких-то 26 лет Катя не просто обзавелась лишним весом и морщинами. Будто жизнь проехалась по ней асфальтовым катком и спрессовала все её плюсы и минусы в единое месиво.
– Привет! – Катя неловко улыбнулась, запахивая драную кофту.
– Привет! – Георгий протянул цветы. – Решил вот так, сюрпризом.
– Спасибо! – инстинктивно вдохнув аромат роз, сказала Катя.
– Набрался смелости, и…
– Вижу! – впервые в улыбке Кати промелькнуло нечто знакомое, напоминавшее её ту, прежнюю.
– Мы можем поговорить? Я могу подождать, когда ты закончишь работу.
– После работы никак. Мне за дочкой на продлёнку. Да и вообще…
– Я понимаю. Может, здесь? Вроде никому не мешаем.
– Давай, заходи.
Когда она приоткрыла дверь своей каморки, Георгию бросились в глаза её отёкшие, слоновьи ноги. Видимо тяжело найти удобную обувь, оттого Катя надела шлёпанцы прямо на шерстяные носки. Она поймала его взгляд и даже с какой-то гордостью произнесла: