– Потому и работаю консьержем. С ногами проблема.
– Лечение?..
– Бесполезно. Диабет.
– Всё можно решить!
– Я уже решила. У меня чай есть, будешь?
– Да как-то я не за чаем пришёл.
– А зачем?
Георгий, словно пятилетний мальчишка, разбивший любимую мамину чашку из фамильного сервиза, пожал плечами.
– Не мнись уже! – бросила Катя.
– Вот хотел обо всём поговорить. О себе, о тебе…
– Чего уж обо мне говорить… У тебя как? Выглядишь отлично! Вижу иногда тебя по телеку.
– Это ты меня пару дней назад не видела. В реанимации валялся. Инфаркт.
– Как же так? – казалась, Катя искренне сочувствовала.
– Да чего-то сердце прихватило. Потерял сознание. Вначале думали приступ, а оказался тяжелый инфаркт. Но вроде оклемался. Я же фартовый! Вот на больничном время появилось. Решил тебя навестить.
– Через 26 лет?
– Лучше поздно…
– Чем никогда! – закончила за него Катя. – Говори уж, зачем пришёл.
– Прости меня за всё! Может, я много натворил в жизни. Но так получилось, что в живых только ты и осталась, у кого я могу прощение просить…
– Да чего старое ворошить? – Катя так лихо махнула рукой, что чуть не ударила по носу бывшего супруга.
– С одной стороны – да! Тогда время было другое, сложное…
– Это ты оказался другим, а не время!
– Тоже верно. С другой стороны, не пройдя всего, я бы ни хрена не добился. Или спился или сдох от рутины.
– В любом случае ты бы много добился! Только такие, как ты, и добиваются. – будто жалуясь чиновнику на разрастающуюся свалку отходов, произнесла Катя.
– Это не самый большой недостаток. – спокойно парировал он.
Тут Георгию стало казаться, что этот разговор Катя спланировала заранее. Будто репетировала свои реплики 26 лет, зная, какую «шпильку» и когда по-больнее вставить.
– Как-то не клеится наш разговор. – не теряя ехидства, продолжила Катя. – Ты вроде, как на исповедь ко мне пришёл. Но я ж не священник. Грехи не отпускаю. Ты такой, какой есть. Всё остальное – какая-то достоевщина получается.
– Давай без достоевщины. Может, тебе что-то нужно? Если не для себя, для семьи, детей. Ты только ска…
– Спасибо, не надо! – оборвала его Катя.
– Почему? – Георгий сделал вид, что удивился. Хотя ответ и реакция Кати была для него предсказуема.
– Ты же откупится хочешь. Но не от меня, а от себя.
– Тебе какая разница? Деньги в любом случае одинаковые. Неважно, от кого и почему я откупаюсь…
– А может, я не хочу, чтобы ты от меня откупался? Может я хочу, чтобы таким сволочам хоть какая-никакая справедливость была и на этом свете? Чтоб ты хоть немного мучился?
– Я не против! – Георгий вдруг искренне рассмеялся. Ему стало смешно оттого, как его бывшая супруга упивается своим благородством. Не то, что он был с ней не согласен. Говорила она всё верно. Но её тон, пафос и самолюбование не вязалось с видом опустившейся пьянчуги в драной кофте, которая вместо того, чтобы заняться здоровьем, заливает за воротник на фоне диабета. Георгий и мысли не допустил, что причиной её больной жизни – мог бы быть и он сам. Копаться в себе сил и времени не было. Потому Георгий решил не ходить вокруг да около, а в лоб заявить, зачем пришёл:
– Но тебе-то толку с моих мучений? Сама живёшь в говне и с говном. Вот появился я, такое же говно. Может в миллион раз хуже. Но с бабками. Я могу сделать реально доброе, правильное дело. Если тебе нифига не надо, может, не будешь за детей решать?
– Ну и как откупаться будешь? – Катя сказала так, будто всю жизнь ждала именно этого вопроса.
– Например сына твоего могу вылечить. Я знаю центры, где вытаскивают наркоманов. Я могу дать ему нормальную работу. Хочешь? Или бизнес под него сделаю. Если он чего боится, я управленца грамотного поставлю. В этом случае твоему сыну и ничего делать не нужно – только пластиковые карты менять, когда их срок выйдет. И новые реквизиты сообщать, чтобы поступления не прекращались.
– Смотрю, ты к встрече подготовился. Справки навёл. Но у меня ещё и дочь есть. А ей чего перепадёт с барского плеча?
– Да что угодно! Можно заграницу отправить учиться. Ту же долю в своём бизнесе могу дать. Недвижимость в любой точке мира. Если нужно, и мужика твоего вылечим от алкоголизма. Ты не понимаешь, это же шанс? Даже не для тебя, а для твоих детей и мужа?
– А для Валеры, мужа Ленки? Или шансы только для живых?
– Этого даже я, со своими миллиардами, изменить не смогу… – Георгий стал теребить переносицу и делать вид, что одновременно защипало в носу и в глаза попали соринки. На самом деле ему не хотелось, чтобы Катя видела его непроизвольно выступающие, слёзы.