Колька завертелся, ликуя, и, сунув руку в карман, опять стал щупать оправу от очков.
— Что для этого будем делать?
Пустовалов как признанный специалист по этой теореме покрутил пальцем: повертывать, мол!
— Вообразим, что треугольник АBD повернут вокруг стороны BD, как около оси…
С этого места Васька без малейшей запинки доказал всю теорему, а Колька вертелся, как на перевернутой кнопке, и, когда Васька произнес магические слова: «Что и требовалось доказать», подпрыгнул и извлек из кармана свою оправу от очков.
— Теперь ответишь из прошлого, — сказала Галина Николаевна.
Колька заморгал и сунул оправу обратно в карман. Но его беспокойство оказалось напрасным: Васька, удивляя самого себя, и из прошлого все хорошо ответил.
— Молодец! — сказала Галина Николаевна. — Давай дневник!
Опомнился Васька только тогда, когда с жирной пятеркой в дневнике вернулся на свое место, где нетерпеливый Колька встретил его с распростертыми объятиями:
— А ну!.. Покажи!
Вдвоем они долго изучали пятерку. Васька вообразил, как он на перемене побежит в раздевалку и покажет дневник тете Поле, и как она удивится, и каким эта пятерка будет ударом по проискам зарвавшейся Лильки, подмигнул другу и шепотом спросил:
— А почему ж она все-таки не стала меня жучить?
Колька призвал на помощь свое богатое воображение:
— Оно, хотя, например, я помню, что и Роза Викторовна или вот тоже Юрий Федорович, хоть и вообще, но все-таки… — и ничего не мог сказать, потому что пятерка была не поддельная — самая настоящая.
В волнении Колька полез в карман, достал оправу от очков и, нацепив ее на нос, стал смотреть по сторонам. Ребята захохотали.
— Иванов, подай мне свои очки, — глянув, сказала Галина Николаевна.
Колька сдернул оправу и заморгал:
— Очки? Я… Галина Николаевна… У меня, знаете, зрение… И даже врачи ужасно…
— Иди, положи сюда очки, — сказала Галина Николаевна таким твердым, спокойным и строгим голосом, что многоопытный Колька сразу понял, что устраивать дискуссию не придется, взял очки и понес на стол.
САМЫЙ ЛУЧШИЙ ЩЕНОК
Неприятности из-за Барбоса начались у Васьки сразу же, как только он его увидел.
Шел себе Васька по улице, никого не трогал, вдруг видит: толпятся возле забора маленькие мальчишки. Несметная толпа маленьких мальчишек! Они о чем-то галдели, спорили и ссорились. Васька подошел просто так — поглядеть, что это такое у них стряслось. Оказалось, что под забором сидит щенок. Такой, будто бы сначала он был сделан из ваты с глазами-пуговицами и вдруг ожил и удрал из игрушечного магазина.
Мальчишки никак не могли решить, у кого из них будет жить такая хорошая пушистая собачка. Двое уже молча наскакивали друг на друга, как петушки. Это были глупые бестолковые мальчишки. Васька сразу разрешил их спор: взял щенка под мышку и понес к себе домой.
Но оказалось, что мальчишек такой выход из положения никак не устраивал.
Они разом перестали ссориться и так озлились на Ваську, что пришлось-таки ему показать этим соплякам, какой он замечательный бегун! И хоть за ним с плачем и угрозами гнались не меньше десяти мальчишек, а некоторые очень метко попадали ему в спину всякими твердыми предметами, все-таки слабо им оказалось догнать Ваську!
Дома Васька временно поместил щенка в сарайчике, налил ему в блюдечко молока и при помощи сложной системы сигнализации — из проволоки, гаек и сковородок — вызвал с соседнего двора своего друга Кольку.
Они сели на корточки и стали смотреть, как щенок, забравшись лапами в блюдце, лакает молоко, а живот его раздувается и круглеет, как воздушный шар.
— Да-а-а… — задумчиво сказал Васька. — Вот и завелся у меня свой пес. Давно я собирался заиметь собаку, да как-то подходящей не встречалось. Только такая мне и нужна была. Больше никакая. Я сразу об этом догадался, как только увидел этих паршивых пацанов. Он пощупал спину и добавил:
— До чего же эти пацаны оказались… злые! Если б ты слышал, как они орали, вот ты бы струсил! Как мы его назовем? Джульбарс!
Но солидный, рассудительный Колька любил, чтоб все делалось на совесть, а не тяп-ляп. Он покачал головой:
— Не.
— Почему?
— Ни в коем случае, нипочем нельзя. Была б овчарка, а то какой же это Джульбарс? Его другие собаки засмеют.
Васька еще подумал:
— Ладно! Тогда я назову ее… Вакса-Клякса! Про такую собаку передавали по радио. Ловила крыс!
— Та была черная…
— Ладно! Тогда мы назовем ее… Как мы назовем? В это время на улице раздался истошный крик:
— Отворите ворота, исчадия ада!
От удара ногой калитка распахнулась, и во двор ворвался их сосед Жорка, размахивая длинным деревянным мечом. Несколькими ударами он зарубил воображаемую стражу у калитки, схватился с кем-то невидимым в отчаянном поединке, быстро прикончил его, сделал искусный выпад с колена; потом, обтерев меч от невидимой крови о рукав, он вложил его в такие же невидимые ножны и подошел к Ваське и Кольке.
— Что это за ужасный дракон? — спросил он, указывая на щенка, который испугался было Жоркиных прыжков, шарахнулся, но потом лег на спину, показывая круглый розовый живот, болтая лапками и как бы говоря: смотрите, какой я маленький и мягкий, совсем не надо меня обижать…
— Это моя собственная собака! — сказал Васька. — Не знаем вот, как ее назвать… А ты чего ходишь?
— Да собираюсь физику учить, — объяснил Жорка. — На осень же она у меня. Скоро и экзамен — оглянуться не поспеешь, а я и не начинал! Вышел вот прогуляться, чтоб собраться с мыслями. Сколько сейчас времени? Два есть? Эх, в два у меня положено уже садиться! Я и весь учебник разметил. Но все-таки придется вам помочь. Только я и могу придумать для собаки настоящее имя. Самое подходящее имя будет… Сейчас… подожди… Вот: Свирепый Уникорн!
— Ну, нет… — испугались Васька и Колька.
— Не нравится? А почему? Впрочем, можно попроще назвать. Например Умдслогогас! Или еще лучше: Оборотень! Так будет еще страшнее. Только, конечно, придется все время намазывать его таким светящимся составом… Я вам дам!
— А еще… никаких имен не помнишь? — спросил Колька.
— А эти чем плохие? Ничего вы не понимаете в настоящих именах! Тогда мне с вами нечего и говорить! Называйте его хоть Барбосом!
Жорка опять выхватил свой меч, отразил внезапное нападение невидимого врага сзади: рубя во все стороны, отступил к калитке и исчез.
— Ишь, как он ловко! — восхитился Колька. — Интересно, какую это он книгу читал? А насчет Барбоса он сказал правильно. Щенок этот самый что ни на есть пушистый, смешной Барбос. Такого Барбоса и нарочно не придумать! Так и назовем!
Неприятности большие и маленькие
Барбос освоился очень скоро. Так скоро, что неприятности посыпались на Ваську одна за другой.
Стоило появиться, Ваське во дворе. Барбос стремглав бросался откуда-то ему под ноги, подпрыгивал, плясал и вертелся.
— А вот и я! Здорово, братуха! Ух, как я рад тебя видеть! Как дела? Все в порядке? У меня тоже: гляди-ка, какую я устроил штуку! Помрешь со смеху!
И притаскивал измусоленную Васькину рубаху, которую полчаса назад повесили после стирки на забор.
Наказывать его было пустым делом — он только моргал да повиливал хвостиком: — «Да ладно, мол… да хватит… Подумаешь — рубашка… Почем я знал, что она нужная… А теперь пошли — покажу я тебе еще одну потеху!»
Он вел Ваську за дом и останавливался перед бездыханным соседским цыпленком. Схватив за крыло. Барбос таскал его и подбрасывал, все время оглядываясь на Ваську. — «Здорово? В другой раз не будет шляться по чужим дворам! Плохо он нас с тобой знает!»