Но мой мучитель, похоже, со мной еще не закончил.
Стоя перед окном и ощущая себя как загнанная лошадь, я ожидал какой-то команды – и она последовала. Я сразу ее почувствовал. Это было похоже на некий энергетический поток, который излился из окна и повлек меня в дом. Движимый им, я преодолел низенький заборчик, которым было обнесено строение, влез на подоконник, и меня буквально втянуло в окно. Через какие-то мгновения я снова стоял в комнате, где уже успел испытать невиданные мною прежде унижение и стыд. И опять в душе у меня возникло крайне неприятное ощущение присутствия чего-то или кого-то, представляющего собой что-то вроде квинтэссенции зла. Трудно сказать, соответствовало ли ощущение реальным фактам или же было плодом моего воспаленного воображения. Но сейчас, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что меня, то есть мое сознание, каким-то магическим образом заставили на время расстаться с моим реальным, физическим телом и погрузили в некое иное измерение, в котором безраздельно господствовало безымянное и неописуемое зло. До меня со стороны кровати отчетливо донесся шлепок. Я понял, что существо, концентрирующее в себе это зло, движется по полу ко мне, и отчаянно закричал. Даже сейчас, когда я вспоминаю о том крике в ночи, то зарываюсь лицом в подушку, и меня терзает такой страх, словно я в эти мгновения иду по долине смертной тени.
Да, в комнате определенно снова появилось то самое существо. Я слышал звуки его движения по полу. Потом наступила полная тишина. А затем загорелась лампа, и всю комнату залил яркий свет. Я увидел того же мужчину. Он лежал под одеялом, подпирая голову ладонью. Глаза его сверкали, словно раскаленные угли, отчего мне стало еще страшнее. Он вперил в меня свой немигающий, безжалостный взгляд.
– Так-так! Снова через окно! Словно вор! Вы всегда входите в дома таким образом? – Последовала небольшая пауза, словно мой мучитель хотел дать мне время, чтобы как следует осмыслить его издевательский вопрос. – Итак, вы видели Пола Лессингема. Ну и как он вам, великий Пол Лессингем? Как вам показалось, в самом ли деле он так велик, как о нем принято думать?
Его скрипучий голос, его речь с каким-то необычным иностранным акцентом – все это вызвало у меня ассоциацию со звуком, издаваемым ржавой пилой. Казалось, то, что и как именно он говорил, было рассчитано на то, чтобы сделать испытываемый мною дискомфорт еще более острым. Единственным объяснением этому, на мой взгляд, могло быть то, что, хотя вероятность была крайне мала, мой мучитель лишь частично достиг своих целей.
– Вы пробрались в его дом, как вор. Разве я не говорил вам, что так и будет? Он застал вас в тот момент, когда вы его обворовывали. Интересно, стало ли вам стыдно? Но вот вопрос – каким образом, хотя хозяин дома вас обнаружил, вам удалось удрать? Какие воровские уловки вы использовали для того, чтобы избежать тюрьмы? – Интонации мужчины на кровати изменились – теперь он уже практически рычал на меня. – Ну и каким же все-таки вам показался Пол Лессингем? Он в самом деле великий, как по-вашему? Как бы не так. Вы – мелюзга, но ваш хваленый Пол Лессингем еще более жалок и мелок! Вряд ли найдется на свете человек, более жалкий и мелкий, чем он.
Мои впечатления от встречи с мистером Лессингемом были еще свежи, я видел его совсем недавно. Должен признать, что, по моим ощущениям, в крайне нелицеприятных словах моего собеседника в адрес этого государственного мужа была некоторая доля правды. Мое собственное представление о Лессингеме как примере честного политика с чувством собственного достоинства несколько пошатнулось.
Как обычно, человек в кровати, казалось, без малейшего усилия понял, о чем я думаю.
– Ну да, это в самом деле так – вы с ним одна компания. Великий Пол Лессингем такой же отъявленный жулик, как и вы. Впрочем, в этом смысле он гораздо более велик, чем вы, – потому что он, по крайней мере, намного вас храбрее.
Я помимо моей воли двинулся к кровати и протянул моему мучителю пачку писем, которую вынул из выдвижного ящика бюро. Почувствовав, что я делаю это с неохотой и что мне неприятно находиться в непосредственной близости от него, хозяин решил надо мной поиздеваться. Не обращая внимания на мою вытянутую в его сторону руку, он уставился мне прямо в лицо.