— Рядом с тобой находится некое устройство, — говорит Морис офицеру. Я вижу на экране, как тот подходит к какой-то штуковине с прозрачной крышкой и заглядывает внутрь. — Сейчас я включу воду, — Морис делает паузу, и мы видим, что из крана почти над головой Герти начинает хлестать вода. Струя падает в сантиметре от лица Герти. Она жмурится, отворачивается, кричит, но не встает. — Ванна наполнится довольно быстро, — пророчествует Морис. — Но внутри устройства есть пульт, которым ты можешь выключить воду. Все очень просто.
Очевидно, все не так уж просто. Офицер снова кричит что-то, но мы по-прежнему не слышим. В бешенстве он разбивает массивное кресло, на котором недавно сидел, о дверь, но только щепки во все стороны летят. Тогда он пытается разбить и устройство, но то намного прочнее. Он даже не может сдвинуть его с места. И все это происходит в тишине. А вот вопли и причитания Герти мы слышим прекрасно. Не выдержав этого, офицер все-таки сует руку в устройство, в которую моментально впивает несколько ножей: двое пилят руку, один не дает выдернуть ее обратно. Кровь окрашивает прозрачную крышку устройства. Офицер бьется, но не может ничего поделать.
— Скажи мне, когда все закончится, — просит Морис, выключая у себя ненужные экраны. Конечно, не смотря на кровожадность своих планов, вида самой крови он боится. Но я не собираюсь просто смотреть для него это шоу. Бегу в мастерскую. Инструменты здесь закрыты обычными стеклянными дверцами, ничего особенного. Они, правда, тоже заперты, но искать ключ совершенно некогда. Оборачиваю кулак снятой кофтой и бью по одному из шкафчиков. Может, со страху, но совершенно не больно. Режусь я о торчащие осколки только потому, что спешу. Хватаю ломик.
Помочь офицеру я точно не смогу, а вот Герти попробую. Двери в ванные комнаты попроще. Я даже помню, где видела название “васильковая”, так что не теряю на поиски времени. Кое-как запихнув ломик в щель, пытаюсь разжать створки дверей, но вместо этого буквально кромсаю их на куски. Сделав себе достаточную дыру, заползаю внутрь и очень вовремя. Вода почти полностью поглотила Герти, дышать ей уже нечем.
Не пытаясь перекрыть воду, я погружаю руки и хватаюсь за край доски. Порезы тут же начинает дико щипать, так что едва не вскрикиваю. Вместо этого рывком поднимаю край доски, чтобы голова Герти оказалась над водой. Она судорожно хватает ртом воздух и… начинает соскальзывать по доске, к которой действительно никак не прикреплена.
Кажется, у меня выскакивает парочка нецензурных слов. Кое-как перехватив саму Герти, я с трудом вытаскиваю ее из ванны и укладываю на полу. Похоже, в процессе потягиваю себе пару мышц, но это не самое страшное. Герти не может двигаться вообще. Она плачет и кашляет, кашляет и плачет и не может ничего толком объяснить. Зато на ее шее, я вижу точь в точь такое же устройство, как было на покойном Толлеке. Можно предположить, что это именно оно каким-то образом обездвиживает людей, делая их абсолютно беспомощными, но трогать его я не рискую.
Мокрая, с кровоточащей рукой, я возвращаюсь обратно к Морису, чувствую себя совершенно обессилившей. В одной руке тащу ломик, в другой кофту.
— Что ты сделала? — живо интересуется Морис.
— Что ТЫ сделал? С Герти?
— Сейчас расскажу, ты только посмотри, как там наш офицер.
Я нехотя смотрю на экран. Зрелище так конечно жуткое, но менее трагичное, чем я ожидаю. Офицеру удалось-таки раскурочить устройство, вытащить оттуда искромсанную руку и даже наложить себе жгут. Лежа на полу, он показывает здоровой рукой большой палец вверх.
— Он мертв, — сыграть лицом в данной ситуации мне удается легко, потому что ни на какие даже слабые проблески положительных эмоций сил все равно нет.
— Ты поранилась? Не показывай, — Морис отворачивается, едва я поднимаю порезанную стеклом руку. — Так ты успела вытащить Герти? Не плохо. Впрочем, она мне больше ни для чего не понадобится, но я очень не люблю причинять людям страдания. Даже Толлека не смог убить. Пришлось дожидаться, когда он сам погибнет от истощения. Но он стал моим первым подопытным, так что все не прошло зря.
— Герти стала твоим вторым подопытным? — спрашиваю нетерпеливо и с отвращением.
— Сначала я возлагал на нее надежды, — Морис вздыхает.
— Надежды?
— Я же говорил, все чего я хочу — это создать с кем-нибудь близкие отношения. Но удержать человека возле себя тяжело. Все время беспокоишься, что поведешь себя как-то не так и отпугнешь от себя. Или наскучишь. Любая маленькая ошибка может привести к фатальным для отношений последствиям.