— У тех людей, что меня приютили, есть дочка, — объясняет Палома. — Я бы хотела взять это для нее.
— Конечно, никто из нас не против, — горячо уверяет ее Морис. — Я помогу тебе отнести.
Никто из нас действительно не против. Мы освобождаем коридор от своего присутствия, но потом, прежде чем попрощаться, Морис берет меня за руку и шепчет в ухо:
— Ты молодец.
Когда я возвращаюсь в учебку стражей, общий зал как назло полон людьми, но все их внимание сосредоточено на ринге, где две пары курсантов глубокомысленно мутузят друг друга. Рискну предположить, что идет отбор тех, кто будет представлять наших в соревнованиях по рукопашному бою, а значит, душевые в скором времени будут заняты, а я по-прежнему вся в краске с ног до головы. Так что я потихонечку по стеночке проскальзываю через зал, но когда прохожу мимо Редженса и Кейна не могу удержаться и засматриваюсь на них. Ну, Редженс-то конечно с самым невозмутимым лицом следит за схваткой, а вот с Кейном я взглядом встречаюсь. И этот взгляд настолько полон невысказанной мысли и противоречивыми эмоциями, что кажется, словно ему больно. И ведь вроде бы он уже нарушил свою политику игнорирования меня, поскольку пялится на меня во все глаза, но все равно продолжает мужественно молчать. Или его просто закоротило и он уже не может ничего сказать? Я даже пугаюсь немного, вдруг это инсульт? Но тут Кейн все же определяется с ощущениями и его взгляд окончательно становится исключительно злым, а я обнаруживаю, что застыла, вместо того, чтобы быстро двигаться в душ. Спохватившись, отворачиваюсь и позорно убегаю.
Глава 3. Гнездо
Сегодня я доделываю носочного человека — туловище, голова и конечности из старых простыней и все набито сношенными носками. Ростом он получается чуть выше меня, но это если его держать или прицепить к чему-нибудь, чтобы сам стоял. Комплекция получается достаточно могучая, но в списанную офицерскую форму, доставшуюся от Кирилла, на котором вечно рубашки рвутся, он влезает. Штанины и рукава только подворачиваю и нормально. Глазенки ему фломастером рисую злые как у Кейна, презрительно поджатые губы как у Редженса, чуть оттопыренные уши пришиваю как у Мина, а вот на нос у меня фантазии не хватает — оставляю пока треугольной заплаткой. Имя ему нарекаю двойное — Кей-Ред. Шикарный мужчина получается, так и хочется врезать.
Машины как раз заканчивают очередной цикл, так что иду вынимать постиранные простыни. Перекладывая их в большую корзину, краем глаза замечаю, что в прачечную кто-то вошел, и оборачиваюсь.
— И чем ты тут занимаешься?! — с неадекватным ситуации возмущением восклицает появившийся у входа Лекс. Одежда на нем цивильная, как будто он готов удрать со службы.
— Работаю, — непонимающе отвечаю, так и стоя с наполовину вытянутой из барабана машинки простыней в руках.
— А как же…?! — Лекс оглядывается, но у меня нигде часов не висит. — Короче, уже почти тринадцать часов. Пошли уже, а то на встречу опоздаем!
— Черт! — подскакиваю я и бодренько бегу искать Потапа. Не выработав еще привычки постоянно находиться в ожидании сообщений, я оставила телефон медвежонку, а медвежонка на складе, где с утра проводила инвентаризацию. Выхватив телефон из его рюкзака, читаю пришедшее сообщение. Там адрес и время.
— Последней цифры в адресе нет, так что нам, по-видимому, придется ждать в коридоре, — говорит Лекс. — Пошли, пока все сине-зеленые на занятиях.
Точно, хотя бы выскользнуть из учебки нужно незамеченными. А то вот в прошлый раз, когда мы слишком нагло ушли, Лекса почти сразу же вернули и замордовали бессмысленными поручениями, посылая бегать туда-сюда с двумя упаковками кирпичей. Так что в четыре руки перекидав простыни из стиральных машин в сушильные, опрометью вылетаем из помещений учебки на платформу, а там уже на тридцать третий этаж, где через торговые залы выходим на внутреннюю улицу. Встретившись с остальными, останавливаемся ждать нужного времени в пустом ответвлении коридоров.
— Это Герти, — Палома представляет нам еще одного члена нашей команды. Это высокая немного нескладная и застенчивая девушка с убранными под косынку волосами. Слишком большая по размеру куртка свисает с ее ссутулившихся плеч, а широкие бесформенные штаны, кажется, надеты поверх других штанов. Дополняют комплект грубые ботинки на шнуровке и длинный в полосочку зимний шарф. В целом она выглядит необычно, но мило.
Все вместе мы с любопытством озираемся, высовывая носы из темного бокового хода на оживленную проходную улицу.
— Как думаете, чего мы ждем? — подает голос Морис.