Я не знаю, на что надеялась группа Маленкова — Молотова, но они считали, что Пленум ЦК их поддержит. Видимо, их сторонники были в числе членов ЦК, но они на Пленуме ничем себя не проявили.
У всех нас — сторонников Хрущёва были опасения, что группа Молотова — Маленкова может пойти на авантюру и всех нас арестовать, а к этому были и некоторые основания. Так, например, количество офицеров охраны у Булганина, Молотова, Маленкова и Кагановича в первый же день резко увеличилось. Возникали вопросы: а для чего это делалось?
У Булганина и Маленкова было много друзей в КГБ, МВД и войсках МВД, в случае необходимости группа могла прибегнуть к их помощи.
Н. С. Хрущёв, получив крепкую поддержку и заверения некоторых членов ЦК, прибывших в Москву, о желании серьёзно расправиться с группой Молотова — Маленкова, вновь почувствовал прилив энергии и стал прежним Хрущёвым-оптимистом. И он не ошибся. Пленум единодушно его поддержал.
Состоявшийся июньский пленум ЦК резко обвинил группу Маленкова — Молотова в антипартийных действиях.
Я не буду излагать постановление Пленума ЦК, оно общеизвестно. Но, надо сказать, что если на Президиуме ЦК шла речь только вокруг деятельности Хрущёва, с тем чтобы снять его с поста первого секретаря ЦК, то на Пленуме вопросы были значительно расширены и группе Маленкова — Молотова были предъявлены тяжёлые обвинения по ряду принципиальных вопросов, в том числе было предъявлено документальное обвинение Молотову, Кагановичу, Ворошилову в истреблении, вместе со Сталиным, многих и многих честных партийных, военных и советских деятелей.
Как же вела себя группа противников Хрущёва? С первых же часов заседания Пленума ЦК в антипартийной группе начались разброд и шатания.
Первухин, Сабуров и Шепилов начали каяться в своих заблуждениях и просили учесть их раскаяние. Булганин растерялся, петляя как трусливый заяц, плёл всякие невразумительные оправдания. Выглядел он крайне неавторитетно. Молотов и Маленков с начала и до конца держали себя твёрдо и отстаивали свои убеждения. Каганович, как всегда, был очень многословен, но его многословие плохо воспринималось членами ЦК КПСС. Ворошилов вначале пытался солидаризироваться с Молотовым, а затем растерялся, стал оправдываться тем, что он не понял истинных целей и намерений группы Маленкова — Молотова. В этом сказался весь Ворошилов, каким он был при Сталине.
После Пленума ЦК был избран новый состав Президиума ЦК КПСС. Я был избран членом Президиума ЦК. Работа постепенно вошла в нормальную колею».
Жуков был простодушно уверен в том, что одержал очередную победу, которая гарантирует ему устойчивое будущее и поможет в работе военного ведомства.
В «бархатный» сезон «победители» из Москвы поехали в Крым. Вся компания часто собиралась на даче у Хрущёва. По воспоминаниям Жукова, «приятно и полезно проводили время, часто обсуждали общеполитические вопросы и практические дела нашей Родины».
Офицер охраны Николай Пучков вспоминал: «На следующий день купались кучей. Хрущёв со своей Ниной Петровной в том числе. Жуков по обыкновению отмахал в море 200 метров туда и обратно. Никита Сергеевич плавать не умел и барахтался со своим пузом в спасательном поясе у берега, пытаясь плавать по-собачьи. Отдыхая на лежаках, компания вела разговоры о разном. Жена Хрущёва распространялась о воспитании детей. Сетовала, что они выросли избалованными. Неожиданно Н. С. Хрущёв обмолвился о том, что Жукову предстоит до окончания его отпуска срочный визит в Югославию и в Албанию. “Поплывёшь на крейсере из Севастополя, а потом мы дадим тебе время отдохнуть”, — примерно так закончил свою речь глава партии и правительства».
Жуков подвоха не почувствовал. Он пребывал в благодушном настроении. Только что из Москвы позвонила старшая, Эра, радостным голосом сообщила, что родила дочь. Это была её вторая дочь. Он ответил: «Ничего, и девочка тоже хорошо». Знал, что дочь ждала сына. 1957 год стал для него урожайным. Весной Элла родила сына. А в июне Галина родила ему дочь Марию.
Брак с Александрой Диевной постепенно превратился в декорацию. Александра Диевна, видя серьёзные намерения мужа уйти к другой, написала письмо в ЦК. Хрущёв «серьёзно», по-партийному разговаривал с маршалом, корил, воспитывал. Жуков отвечал, что с кем жить и кого любить — это его личное дело, которое к обороноспособности страны и его партийности никакого отношения не имеет. Но Хрущёв настоял на своём и принудил Жукова официально зарегистрировать брак с Александрой Диевной. Документы о первой регистрации, как объясняют дочери Эра Георгиевна и Элла Георгиевна, потерялись. Но возможно, что их и не было вовсе.