Но до этого было еще далеко.
Одной из самых главных задач Жуков, едва приняв командование, провозгласил сбор разведывательной информации. Даже в пояснении к своему плану действий он писал Ворошилову: «До сих пор все виды и средства разведки не были увязаны в единую систему, работали без взаимодействия, а такие виды, как подслушивание через землю, совершенно не применялись. Из-за неорганизованности в разведке командование корпуса не имело и не имеет полной ясности о противнике. Вследствие плохой разведки сосредоточение и действия противника являлись почти всегда неожиданностью, чего мы в дальнейшем допустить не можем.
…Доложенный на Ваше утверждение план разведки имеет целью определить основную цель, объекты и задачи разведки. Все это определено в пределах лежащих на нас задач и без глубокого наземного вклинения на территорию противника… не далее 10–15 км от линии наших застав. Все это направлялось на то, чтобы лучше знать о противнике и лучше подготовить уничтожение всей самурайской гадости…
Если мы не будем вести хорошо организованную разведку, особенно агентурную, авиационную, и захватывать пленных, мы не сможем заранее раскрыть замысел действий и сосредоточение сил противника.
В случае внезапного удара противника по нашей обороне мы можем опоздать с выводом главной группировки из района Тамцак-Булак».
Вдобавок было строго-настрого запрещено затевать атаку без предшествующей артиллерийской подготовки. Плюс к этому Жуков приказал во время создавшегося затишья немедленно организовать постоянное обучение бойцов и командиров искусству ближнего боя, а именно «…владению гранатой, штыком, умению скрытно переползать и при малейшей остановке зарываться в землю». С этими навыками в дальневосточных частях Красной армии были изрядные проблемы, давшие о себе знать еще во время боев у озера Хасан.
Собственно, именно плохая подготовка войск, приведшая к высоким потерям, и была поставлена в вину арестованному вскоре после хасанских событий маршалу Блюхеру. Роковыми для него оказались и подозрения в том, что он предпочел близкого врага далекому московскому правительству. Он в них окончательно утвердился после бегства к японцам высокопоставленного чекиста – комиссара государственной безопасности 3-го ранга (по армейским меркам – генерал-лейтенант) Генриха Люшкова, полпреда НКВД по Дальнему Востоку.
Офицер пятого отдела японского Генерального штаба Коидзуми Коитиро вспоминал: «Сведения, которые сообщил Люшков, были для нас исключительно ценными. В наши руки попала информация о Вооруженных силах Советского Союза на Дальнем Востоке, их дислокации, строительстве оборонительных сооружений, о важнейших крепостях и укреплениях. В полученной от Люшкова информации нас поразило то, что войска, которые Советский Союз мог сконцентрировать против Японии, обладали, как оказалось, подавляющим превосходством. В тот период, то есть на конец июня 1938 года, наши силы в Корее и Маньчжурии, которые мы могли использовать против Советского Союза, насчитывали всего лишь 9 дивизий… Опираясь на полученные от Люшкова данные, пятый отдел генштаба пришел к выводу о том, что Советский Союз может использовать против Японии в нормальных условиях до 28 стрелковых дивизий, а при необходимости сосредоточить от 31 до 58 дивизий… Тревожным выглядело и соотношение в танках и самолетах. Против 2000 советских самолетов Япония могла выставить лишь 340 и против 1900 советских танков – только 170… До этого мы полагали, что советские и японские вооруженные силы на Дальнем Востоке соотносились между собой как три к одному. Однако фактическое соотношение оказалось равным примерно пяти или даже более к одному. Это делало фактически невозможным осуществление ранее составленного плана военных операций против СССР…» Однако от идеи военных действий в северном направлении японцы, как мы видим, сразу не отказались. Отбить у них охоту к покушениям на территорию СССР и Монголии смог только Жуков своим безжалостным отпором на берегах Халхин-Гола.
Блюхеру за Хасан досталось сразу – Главный военный совет (Сталин, Ворошилов, Буденный, Молотов и другие) официально отметил, что у озера Хасан выявились «огромные недостатки в состоянии Дальневосточного фронта». Приказ наркома обороны от 4 сентября 1938 года гласил: «Даже после получения указания от Правительства о прекращении возни со всякими комиссиями и расследованиями и о точном выполнении решений Советского правительства и приказов Наркома т. Блюхер не меняет своей пораженческой позиции и по-прежнему саботирует организацию вооруженного отпора японцам. Дело дошло до того, что 1 августа с. г. при разговоре по прямому проводу тт. Сталина, Молотова и Ворошилова с т. Блюхером т. Сталин вынужден был задать ему вопрос: “Скажите, т. Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами. Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание, я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля…”». Блюхера отстранили от командования, а вскоре арестовали. Даже до послушного сталинской воле суда он не дожил.