Жуков как-то совсем внезапно почувствовал: вот ведь наступает долгожданный мир. Москва майская! «Я отчетливо представил себе, — вспоминал Георгий Константинович, — как сейчас к Красной площади двигаются войска Московского гарнизона. Утром они займут свои места перед Мавзолеем В. И. Ленина, перед правительством и руководством партии, пройдут вдоль стен седого Кремля, чеканя шаг, с гордостью представляя победную мощь Советских Вооруженных Сил, освободивших Европу от угрозы фашизма».
А здесь, в Берлине, все громыхало сражение…
Жуков твердо заявил: к 10 утра объявить о безоговорочной капитуляции перед всеми союзниками. Ответа от Геббельса не последовало. Штурм города продолжался.
2 мая в 1.50 радиостанция штаба берлинской обороны объявила о прекращении военных действий. Утром 2 мая сдавшийся в плен командующий обороной Берлина Ведлинг отдал приказ немецким войскам прекратить сопротивление. К 15 часам все было кончено. Подняли руки более 70 тысяч гитлеровских вояк, не считая раненых. «Многие из тех, кто дрался с оружием в руках, видимо, в последние дни разбежались и попрятались», — уточнил эти цифры Жуков.
Пришла наконец Победа! Враг был повержен там, где задумывались планы разбойничьего похода на СССР.
Из окон домов свисают тысячи и тысячи белых простынь и полотенец, немцы демонстрировали свою покорность победителям. Зрелище отвратительное, гадкое.
Окончив дело — Берлин взят, Георгий Константинович счел, что настало время осмотреть город. Маршалу доложили: несмотря на капитуляцию, кое-где все же неспокойно, иногда обстреливают фаустпатронами наши машины, трещат воровские автоматные очереди. Жуков коротко заметил:
— Мы на войне, а на войне все бывает. Кто боится за свою жизнь, пусть останется в штабе.
Кажется, желающих не нашлось.
Днем 3 мая Жуков с усиленной охраной отправился в Карлсхорст, затем осмотрел рейхстаг и центр Берлина, где только что отгремели бои.
По улицам машины пробирались с трудом — развалины, разбитая военная техника. То там, то здесь догорали пожары. Испуганные цивильные немцы, некоторые униженно, кланяются медленно проезжающим машинам. Жуков остановил машину на Унтер-ден-Линден, бегло осмотрел здание бывшего Советского посольства.
С генералами, участниками штурма, он побывал в развалинах имперской канцелярии. В неправдоподобно огромном кабинете фюрера пол искрился и переливался осколками хрусталя, с крюка на высоком потолке, пробитом снарядом, рухнула громадная люстра.
Украшение кабинета — исполинский глобус. Жуков озорно крутанул его, нашел Москву, Ленинград, Сталинград. Уже было известно, что Геббельс с женой покончили с собой. Когда Жуков покидал зловещее место, ему доложили, что в подземелье обнаружены трупы шести детей Геббельса. «Признаюсь, — заметил Жуков, — что у меня не хватило духу спуститься туда и посмотреть на детей, умерщвленных матерью и отцом…»
У рейхстага Жукова встретили ликующие советские воины. Он тепло побеседовал с ними. Стены разбитого здания испещряли подписи тех, кто выжил, кто дошел до Берлина. Расписался рядом с солдатами и маршал Жуков.
За взятие Берлина Жуков был награжден третьей медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
В те победные дни «Красная звезда» писала: «После капитуляции Берлина мы наблюдали маршала Жукова на улицах. Он осматривал развалины, памятники дутого пруссачества, видел толпы уже угодливых и на все готовых немцев. Презрение и брезгливость были в глазах маршала…
В этот же день маршал был на похоронах группы советских солдат, погибших в боях за Берлин. Он произнес на их могиле волнующие слова:
— Вечная слава героям, павшим за свободу и независимость нашей Родины!
Жуков взял горсть земли и бросил ее в могилу. Потом подошел к полковому знамени и поцеловал его край».
История знает: у победы много отцов, только поражение сирота. Взятие Берлина еще одно подтверждение давней истины. После войны то прямо, то намеком лавры взятия Берлина все пытался разделить с Жуковым Конев. Как быть? Процитировать приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 2 мая 1945 года по поводу взятия Берлина: «Войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова при содействии войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева после упорных уличных боев завершили разгром Берлинской группы немецких войск и сегодня, 1 мая, полностью овладели столицей Германии городом Берлином — центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии». Ключевое слово при определении соответственного вклада фронтов во взятие Берлина — «при содействии». Что совершенно правильно.
Потери Красной Армии в Берлинской операции обоих фронтов превысили 102 тысячи человек только убитыми…
Героику сражения за Берлин, подвиги и жертвы наших войск, как водится в военном деле, в боевом донесении от 3 мая командование 1-го Белорусского фронта перевело на суховатый язык штабного документа: «Противник на правом крыле фронта продолжал отходить в западном направлении, оказывая слабое сопротивление наступлению наших войск. Окруженный гарнизон города Берлин во главе с комендантом города генералом артиллерии Вейдлингом и его штабом прекратил сопротивление и сдался в плен нашим войскам. Отдельные группы окруженного гарнизона, пытаясь прорваться в западном направлении, уничтожаются нашими войсками в районе Шпандау». К этой деловой констатации еще цифры и иные фактические данные. Красная Армия, оставив в тылу Берлин, продолжала наступление. На Запад, до встречи с союзниками, там, где еще не сошлись с англо-американскими наши войска.
Несколько времени спустя Жуков устроил пресс-конференцию для советских и иностранных журналистов. До этих пор, пишет журналист Я. И. Макаренко, Жуков «всячески избегал встреч с корреспондентами: был он всегда чрезвычайно занят. За время, когда он возглавил под Варшавой 1-й Белорусский фронт и до Берлина, Жуков не принял, насколько мне помнится, ни одного фронтового журналиста».
Теперь пришло время рассказать о прошлом. Прославленный полководец, отметили присутствовавшие, держался «просто и добродушно». Он кратко рассказал о взятии Берлина, закончив, что также отметили присутствовавшие, «в типично профессорском духе», а именно: «Это было поучительное и интересное сражение, особенно в отношении темпов и тактики ночного боя такого масштаба. Главное то, что немцы были разгромлены на Одере, в самом Берлине фактически происходила просто огромная операция по очистке».
Жуков доложил Сталину о пресс-конференции, выделив вопрос, заданный ему: «Сражение за Берлин было завершающим и решающим сражением войны. Могли бы вы сообщить о нем некоторые подробности, до сих пор не опубликованные».
Я кратко охарактеризовал Берлинскую операцию, подчеркнув, что мощное оснащение Красной Армии всеми видами военной техники, развертывание атаки ночью с применением прожекторов и большим сосредоточением наших сил позволило нанести противнику сокрушительный удар, который явился окончательным и решающим ударом войны».
Пришло время подумать и об устройстве на освобожденной от фашизма территории — по межсоюзническим соглашениям Германия подлежала оккупации. «Для расположения войск в новом районе, — гласил приказ, подписанный Г. К. Жуковым 11 мая 1945 года, — использовать казармы, лагеря и разного рода бараки. При недостатке таких помещений расположить войска в лесах бивуаком. При расположении войск и штабов выселения местного населения не производить».
В Европу пришли освободители, а не завоеватели.
МЕЖДУ ВОЙНОЙ И МИРОМ
7 мая Верховный позвонил Жукову в Берлин.
— Сегодня в городе Реймсе, — сказал Сталин, — немцы подписали акт безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны на своих плечах вынес советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не только перед Верховным командованием союзных войск.
Я не согласен с тем, — продолжал Сталин, — что акт капитуляции подписан не в Берлине, в центре фашистской агрессии. Мы договорились с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным протоколом капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого главного командования и представители Верховного командования союзных войск.