Вскочив на ноги, я побежал за ним по бетонному коридору меж двух зданий. Фауст бежал мимо рядов металлических дверей к улице — и своему побегу.
Когда я подумал, что потерял его, Линна во всей своей красе появилась перед тощим злодеем.
Фауст попытался пройти мимо нее, но она толкнула его бедром с жестокостью хоккеиста. Фауст полетел, как тряпичная кукла, врезался в бетонную стену, ноги были выше головы. Он рухнул на землю с жалким:
— Ай!
Боже, если бы я еще не влюбился ее, я был бы уже потерян.
Я прыгнул на упавшего злодея, схватил его за рубашку и потащил в коридор. Я нашел ближайшую дверь в нише и толкнул его к ней.
— Может, заведем его внутрь? — спросила Линна.
— Приказ капитана, помнишь? — подозреваемый в участке вызовет вопросы, на которые мы не могли отвечать. Я подмигнул ей и добавил шепотом. — Поиграем в хорошего и плохого полицейских?
Фауст пытался протолкнуться мимо меня, я схватил его за воротник и усадил на его тощий зад как можно грубее.
— Убери руки, — прохрипел он.
— Заставь меня, трусливый сверчок, — я пнул его по лодыжке, попал по чему-то крупному, скрытому под штаниной. — О, ты не можешь. Противные ограничения реабилитации, да?
МП не были наивными. Они не бросали преступников в программу реабилитации и уходили. Бандиты, как Призрак, получали эквивалент браслета для отслеживания на ногах, но только не для слежения. Это было заклинание отрицания, которое работало как наручники МП, подавляло магию носителя.
— Я все упрощу для тебя, Фауст, — прорычал я. — Я задам пару простых вопросов. Если не ответишь, моя милая коллега вытащит твои легкие и сделает из них воздушные шарики в форме зверей.
Фауст растерялся сильнее, чем испугался, а я не на такой ответ рассчитывал. Может, шарики были не самой хорошей угрозой. Линна же встревожилась сильнее, чем я ожидал.
О, да. Шарики в виде зверей… были у клоунов. Упс.
— Слушайте, — Фауст пытался выглядеть спокойно, но не смог. — Я ничего не знаю о… нем. Я просто купил артефакт.
— У Призрака.
— Нет! У другого парня.
— Ну, да. Тогда почему ты убегал?
— Потому что говорить о Призраке опасно.
Я толкнул его в металлическую дверь.
— Не отвечать на мои вопросы тоже опасно.
Он ухмыльнулся.
— И что ты мне сделаешь, Кит? Запугаешь иллюзиями до смерти?
— Мне сообщили, что мне нельзя использовать магию на публике, — я сосредоточился на его разуме и полез за свою спину свободной рукой. — Но мне не нужна магия, чтобы заставить жалкую личинку, как ты, говорить. Нож сработает.
Я вытащил руку из-за спины с драматизмом. Мои пальцы сжимали воздух, но мозг Фауста думал, что я держал восьмидюймовый нож, похожий на тот, которым бросался Бакенбарды на ярмарке. Только больше.
Я хотел пошутить про Крокодила Денди, но не подвернулся момент.
— Кит… — тихо сказала Линна, глядя на мою пустую руку, словно она могла увидеть жуткий нож.
— Расскажи, что ты знаешь, — прорычал я, — или я сделаю тебе улыбку Джокера.
Взгляд Фауста был приклеен к кинжалу, его лицо так побелело, что могло сойти за плохо украшенного снеговика. Он молчал, и я прижал несуществующий нож к его ребрам. Все его тело вздрогнуло. Я сосредоточился, чтобы давление ножа ощущалось реалистично.
— Стой-стой-стой! — завизжал он. — Что ты хочешь знать?
— Где ты взял артефакт?
— Я же сказал, у продавца. Но не у Призрака.
— И что делает этот артефакт? — я ткнул его сильнее.
— Кит! — зашипела Линна.
— Я не знаю! — закричал Фауст. — Наверное, ничего. Я купил его пару месяцев назад. Торговец сказал, что он может управлять фейри, но я не знаю, работает ли он. Я его не испытывал.
Моя напарница скрестила руки.
— Ты не должен пользоваться артефактами. Это нарушает условия наказания.
— З-знаю. Потому, когда пришел агент с вопросами пару недель назад, я отдал артефакт ему.
— Агент? Какой агент? — осведомился я.
— Агент Смит. Он был низким… лысым… в очках.
Это мог быть только Шейн Давила. Ему можно было изображать агента? Он решил изобразить «агента Смита» в стиле Хьюго Уивинга? Это было лучшее, что он смог придумать? Агент Хенсон, агент Канталупа, агент Пройдоха III. Изобретательнее, Шейн!
Я сосредоточился и хмуро посмотрел на Фауста.
— Агент Смит спрашивал о Призраке?
— Да, но я сказал ему то же самое. Я ничего не знаю о Призраке.
Я повернул воображаемый нож, и Фауст вскрикнул.
— Не ври мне.
Он ерзал, тщетно пытаясь сбежать от боли. Если бы это было настоящим, кровь текла бы по его боку, но я не добавил это в искажение, я был сосредоточен на создании ощущений.