Вера прищурилась.
— Тогда я зря трачу время.
Повисла неловкая тишина. Линна и Вера работали вместе, чтобы спасти мою жизнь пару месяцев назад, но они не остались подругами после этого. Их все еще разделяло разное отношение к закону.
Вера оглянулась.
— Если вы хотите устроить сцену, я лучше пойду.
— Зачем нам устраивать сцену? — спросил я.
— Так вы делаете. Вас тут не было бы, если бы не планировали на кого-то напасть.
— Мы не можем напасть на мификов, если не можем их найти, — пожаловалась Линна едва слышно. — Как отличить торговцев мификов от людей?
— Вы не знаете? — Вера захихикала. — Смотрю, вы подготовились.
Я приподнял брови.
— Но, думаю, ты знаешь. Поделишься советом?
— Не бесплатно.
Линна шагнула вперед.
— МП не…
— Что за цена? — перебил я.
— Я уже сказала, зачем я пришла на рынок.
Пусковая установка и абордажное ружье? Мне нравилась идея оружия в Смарт III, но МП не давали полевым агентам даже пистолеты.
— Как насчет пива? — предложил я.
Она долго смотрела на меня, а потом поманила нас за собой.
— Идемте со мной.
Она вышла из бреши между палаток, стала огибать покупателей две дюжины шагов, а потом повернула к прилавку с седой старушкой со стеклянным глазом. Она была в длинной черной мантии и напоминала ведьму. Но не настоящую, а в стиле ведьм Ганса Христиана Андерсена, которые толкали детей в печь.
Пока ведьма показывала коллекцию жутких керамических фигурок немного испуганным матери и дочери, Вера кивнула на верхний угол палатки, где был прицеплен кусочек ткани размером с бумагу для заметок. На нем была вышита черная пика.
— На палатках мификов всегда есть пика, — сообщила Вера. — Нужно говорить продавцу, какую магию вы ищете. Если попросите короля пик, это Элементария, дама пик — Спириталис, а туз пик — Аркана. Валет пик означает что-нибудь магическое.
Ах, они обыгрывали старый-добрый акроним «SPADE». Так было проще всего запомнить пять магических классов.
— Что насчет Психики и Демоники?
— Никто не продает что-то с демонами на блошином рынке. А насчет Психики, — она пожала плечами, — не знаю. Артефактов Психики я не встречала.
А я случайно уничтожил палочку, усиливающую магию психика, превратив ее в змею. Но она была сделана волшебством, так что технически считалась Арканой.
Дуэт матери и дочери отошел, и ведьма повернулась к нам.
— Ищете что-то конкретное, милашки?
Вера ткнула локтем в мой бок.
— Эм, — пролепетал я, бок болел. — У вас есть туз пик?
Она улыбнулась, показывая три пропавших зуба.
— Конечно, красавчик.
Она полезла под стол и вытащила металлический чемодан, открыла его и показала артефакты с вырезанными рунами от талисманов размером с монету до сияющих кинжалов.
Я склонился к Вере и шепнул:
— За этим ты пришла на рынок?
Она мрачно посмотрела на меня, намекая, что пора закрыть большой рот.
Линна посмотрела на чемодан, хмурясь, а потом показала на кожаный чокер.
— Это то, о чем я думаю?
— Я не знаю, о чем ты думаешь, — прохрипела старушка. — Но с правильным заклинанием это превратит мозг твоего парня в кашу.
Мои глаза выпучились.
Линна нахмурилась сильнее.
— Этот артефакт нарушает восемь законов.
Старушка фыркнула.
— Кем ты себя возомнила? МП?
Я отвел Линну от коробки игрушек Арканы.
— Вряд ли мы это ищем. Пойдем дальше?
Женщина оскалилась, и мы ушли быстрее, чем прошлые посетители.
Вера отряхнула ладони.
— Вот вы и узнали ответ. Я пойду.
— Стой! — я поймал ее за локоть. — Мы ищем особого продавца. Точнее, плута, который мог иметь дело с конкретным продавцом.
— Что за плут?
Я вытащил телефон и показал снимок фотографии Призрака.
— Узнаешь этого парня?
Вера задумчиво поджала губы.
— Нет. Я бы запомнила такую челюсть.
— Красивый, да?
— Я бы повесила такую фотографию над своей кроватью.
Линна закатила глаза.
— Нам нужно отыскать его. Он — серийный похититель.
Вера ухмыльнулась.
— Если нужна наживка, я готова…
— Ты — не его тип, — сказал я. — Слишком старая.
Она сморщила нос.
— Фу.
— Ага. Многие знают его как Призрака. Ты…
Она прижала ладонь к моему рту.
— Ты сказал, Призрак? — она огляделась, шепча это. — Вы понимаете, о чем говорите, безумцы?
Я убрал ее ладонь со своего лица.
— Более-менее. Жуткий, скользкий, незаметный.
— Люди, которые много о нем говорят, пропадают. С ним лучше не шутить.