Выйдя в круг света и старательно прокашлявшись, гном принял вдохновлённую позу и произнёс низким, совершенно серьёзным голосом:
- Эта тяжкая жизнь, детка, бьёт нас когда и как захочет. Идём со мной, и, по крайней мере, у тебя будет шанс приятно провести один ближайший вечер.
Келгар напыжился так, что его щёки чуть не лопнули, а сам он схватился руками за стены. чтобы не упасть. Громогласный хохот раскатился по подземельям, пугая заблудившихся крыс и паучков, загоняя их обратно в щели.
- Ха! Славная, славная девочка, хотя и с рогами, - довольно объявил он, поглаживая подрагивающую от смеха бороду. - О, она знает, как доставить удовольствие старому воину!
- Нет, очевидно, здесь какая-то ошибка, - бормотал Гробнар, облизывая палец и упорно листая страницы книги. - О! Ну конечно. В полутьме я открыл совсем не тот раздел.
На этот раз поз он не принимал и драматических пауз не выдерживал, опасаясь, что сумерки снова обманут его - просто зачитал несколько строк с открытой страницы.
- Как ты можешь считать себя воином, если пасуешь перед первым же испытанием? Неужели когда-либо раньше боль, страх или здравый смысл останавливали тебя? Если так, то ты никакой не воин, а просто маленькая заплаканная девочка, которая просится на ручки к маме!
Дварф насупился, глядя на него исподлобья. Слова гнома ему не нравились, но он вовсе не собирался этого признавать.
- Ты думаешь, какая-то книжка заставит меня передумать? Это даже не смешно. Я вообще не понимаю, зачем я стою здесь и слушаю...
- Значит, вот как? - Гробнар, как всегда, не обращал внимания ни на что вокруг, когда декларировал. - Ты просто уйдёшь и сдашься? Ничего удивительного. Прямо как когда ты ушёл, бросив свой народ.
- Что!!?
- Ты просто жалок. Огромный, как боров, а внутри пусто, как у глиняного болванчика. Расхаживаешь важно, как настоящий король, только вот корону на пустую голову не надевают!
- Да ты что о себе возомнил, крысёныш!? - вырвалось у Келгара, когда он схватил жалобно ойкнувшего коротышку и встряхнул его, основательно помяв. - Ты же на святое покушаешься! Я сейчас... мы сейчас выйдем с тобой, и я тебе покажу, как развлекаются великаны в горах <как там их>! Очень весёлая игра, называется, кто дальше швырнёт гномика!
- Я очень, очень страшно извиняюсь, мастер дварф, - заикаясь, пролепетал Гробнар, глядя на него совершенно бесстыжими глазами, - но вы мне не даёте зачитать ответ.
Боец подавился собственными словами, замерев на месте, только разочарованно хмыкая и вздыхая. Поставив малыша на место, он заходил вокруг, рыча и изредка тихо посмеиваясь.
- Ха! Да ты просто не в состоянии осознать моего величия. Наверное, с высоты твоего роста только и можно разглядеть, что коленки, - весело ухмыльнулся он, дружески подмигнув.
- Всё, что я вижу, так это большого ребёнка, который так и не выбрался из детских сказок, - исправно ответил его соперник.
- Ха! Приманка для стрел!
- Пивное брюхо.
- Рюкзак на ножках!
- Чурбан дубовый.
- Да от тебя у всех уши вянут! Тебе нужно было стать охотником. От первых же звуков твоего голоса даже кровожадные звери задрыхнут!
- Что? Минутку.
Гробнар задумчиво уставился в свою книжку, пытаясь что-то там выискать. Дварф одобрительно закивал, с интересом заглядывая ему через плечо.
- Да, да, расскажи, что она на такое может ответить!
- Боюсь, - гном беспомощно развёл руками, - что тут такого ответа не предусмотрено.
- Ха! Ну, конечно! Чего ещё ожидать от маленькой жалкой книжонки!
Келгар весело уставился на него, уперев руки в боки.
- А знаешь, что? Давай сюда этот твой аппарат. Опробую его в деле. Только не говори ничего! Сказал, что опробую, значит, опробую. Потому что так надо!
Воин развернулся и потопал в круглую комнату, а коварный коротышка захлопнул книгу, довольно ухмыляясь, и на радостях расцеловал её. Приплясывая на одной ноге, он поспешил за своим товарищем, занявшись застёгиванием бесчисленных пряжек и объяснением техники безопасности, от которой тот безразлично отмахивался...
Уже вскоре в неприметном уголке двора из-под земли ударил яркий луч света, и послышалось жужжание мотора.
4. Вечер. Боль и слабое утешение. Привидения и панталончики.
Во дворе Крепости разлилась большая лужа, полная талой воды. Схваченная тонким ледком после ночных заморозок, к вечеру она уже оттаяла и была вся покрыта кругами от накрапывающего дождя. Касавир, как только у него дошли до этого руки, уже распорядился её засыпать, чтобы вечная слякоть не мешала проходу и не мочила честным людям ноги. Но пока что всем строителям и без того хватало срочной работы, и лужу прочно оккупировали утки, живущие в саду у Элани. Соскучившиеся по открытой воде, птицы заполонили всю поверхность лужи, жадно глотая грязную воду вместе с тиной и бегающими по ней длинноногими водомерками. Уточки ныряли, погружаясь в мелкую лужу до самого дна, истово бросались вперёд и снова ныряли, весело подёргивая в воздухе хвостиками. Они словно никак не могли насладиться своим купанием, не нарадуясь, что наконец-то им всем не нужно грудиться у маленькой кормушки с нагретой Элани водой.