И когда она, стискивая зубы, клала пальцы на дверной косяк, она представляла себе, что это его рука. Холёная, морщинистая, гладкая и вспухшая, пахнущая ладаном с тоненькой примесью гниения. Это придало ей небывалой решимости...
Такова была её воровская школа.
В Крепости она снова ощутила это - совершенно неожиданно для себя. Когда их окружили демоны в склепе того древнего, дряхлого аристократа-ловеласа - она боролась, клыками вгрызалась во врагов, но не сдавалась. Когда их пытали в застенках замка Невер - она кричала и крыла своих мучителей самыми отборными проклятьями, но не сдавалась. А сейчас, когда, кажется, всё наконец-то успокоилось... когда наступило краткое мирное время, и можно было бы забыть обо всём - девушка сразу струсила. Перепугалась, как младенец. Она вдруг ясно ощутила на себе перекрещённые взгляды всех обитателей Крепости. Куда бы она не пошла, их глаза следили за ней, осуждающие, выпытывающие... И она потеряла себя.
Вот она спускается во внутренний двор из-за стен замка, пропуская мимо себя мастеров, волокущих какие-то балки - только что она была в порядке, совершенно спокойна, даже не обращала внимания на их скошенные в её сторону глаза... Очнулась она уже, скорчившись за прилавком в мастерской оружейника, бездумно перебирая горстку его метательных кинжалов. Другой раз, она со скучающим безучастным видом выслушивала наставления Каны. Пронизывающий взгляд воительницы с востока строго скользнул по ней, словно видя насквозь, замечая каждую мелкую неискренность, каждый проступок - но воровка только рассмеялась ей в лицо, притворно хватаясь за сердце, будто её поразил дурной сглаз. Внутри же - девушку пронзил жуткий холод, когда она осознала, что между её пальцами скользит золотая цепочка с насаженным на неё молодым полумесяцем. Она совершенно не помнила, когда успела стащить маленький талисман кастеляна - только её пальчики до сих пор переживали мягкие прикосновения ткани её кармана, быстрое, давно заученное до рефлексов движение и приятную тяжесть зажатого в кулачке трофея.
Она чувствовала - всю их ненависть и раздражение на неё, растущие с каждым днём. И она инстинктивно начала бороться с враждебными чувствами - так, как боролась с самого детства. Зубами вырывая себе победу. Забирая себе их вещички, воровка незаметно торжествовала над всеми своими обидчиками.
Ей нужно было взять себя в руки. Нужно было вернуть контроль...
... ведь не годится, в конце-то концов, чтобы она обратилась в одержимую одним лишь воровством карикатурную клептоманку?
Кошка сердито зашипела, когда с крыши на неё пролилось целое ведро воды - вскочила, шерсть на ней вся встала дыбом, и она юркнула в приоткрытое окно.
Плеснув на лицо ледяной водой, девушка встряхнула плечами и покрепче сжала себя в руках, пытаясь удержать внутри остатки тепла. Потянувшись изо всех сил, она натянула поглубже капюшон плаща и ухватилась за опорную балку крыши, подтягиваясь и забрасывая своё маленькое, худое тело на козырёк. Осторожно, на мысках пробежав по мокрой черепице, она приникла к коньку, превратившись в бесшумную, неразличимую тень возле печной трубы.
Нишка улыбнулась. Робко, еле-еле приподняв уголки обветренных губ. Страх уже отступал. Когда она шла на дело... Когда в любой момент была готова метнуться в сторону, уходя от небрежно брошенного огненного шара... Когда за каждым углом можно было ожидать ловушку... Она была спокойна. Она знала, на что идёт, и была готова. Она сама решала свою судьбу...
Всё потонуло в тумане забвения, когда она бесстрашно шагнула за край крыши...
* * *
Ночь спустилась на крыши Крепости, укутывая её чёрным одеялом. От нагревшейся мокрой земли поднимался пар, застывая призрачными белыми облаками в холодном воздухе. Неслышно шелестели в полях прямо за воротами мириады цикад, словно тихий шёпот на границе сознания. О чём-то перекрикивались вдали сторожевые посты на стенах. Забрехала дурная собака, и за ней тут же подхватили все остальные, разнося лай по всему двору, от края до края. Вдруг резкий, злобный вой оборвал их глупый разговор. Это Карнвир вновь напоминал, кто тут вожак стаи. Остальные псы мгновенно умолкли, забиваясь в свои конуры с поджатыми хвостами.
Весь внутренний двор Крепости светился огнями, будто пытаясь сойти за самые богатые торговые кварталы Глубоководья. На фоне тёмных ночных сумерек огоньки факелов казались чьими-то тёплыми глазами, следящими за тобой. Но Нишка не обманывала себя. Если один из этих сотен глаз поймает её, девушке несдобровать.