— С вами в Эрмитаж? — удивилась я. — Зачем?
— Ну хотя бы потому что вас запросто можно впечатлить моими скудными познаниями в живописи. К тому же, я не любитель ходить по музеям в одиночестве, а если начну приставать к туристам, меня сочтут маньяком. Плюс, это отличная возможность помириться.
На пару секунд я задумалась: а нужно ли мне это примирение? Но решила, что раз уж Гордеев решил накинуть хомут на шею Новийского, то так просто не отстанет. Посчитай он это резонным, запросто пошел бы даже на продуманный шантаж.
Я, конечно, понимала, что Новийский вряд ли легко отступится от своего решения, что он состоявшаяся личность, которую голыми руками не взять. Но ведь Гордеев лишь притворялся Николаем, по факту оставаясь хитрым Давыдовичем. И Сергей оказался на мушке. Сначала ему навязали Шульцева вкупе с компаньонкой в виде назойливой чужой помощницей, а затем и вовсе предложили приобрести то, что даром было не нужно. Боже, Николай Давыдович действительно носился со своей компанией, как с писаной торбой! И тому пытался всучить, и другому. То с одного бока заходил, то разворачивался на сто восемьдесят градусов и менял тактику. Но никак не мог подобрать себе преемника, удовлетворяющего всем критериям. Ни в коем случае не подумайте плохого: компания «ГорЭншуранс» была и остается лакомым кусочком. Это хорошо налаженная система, где компетентные сотрудники не только прекрасно исполняют свои обязанности, но и ратуют за общее дело. Многие пришли бы в восторг, предложи начальник теплое местечко им. Но, знаете, есть женщины, которые не умеют выбирать мужчин, а есть Гордеев, который никак не мог найти человека, удовлетворяющего всем его взыскательным требованиям.
— Я так и не получил ответа, — напомнил Новийский.
— С такой тягой музеи не в радость, — показала я ему стопку корочек.
— Так вернитесь и передайте охраннику. Мы отошли от дверей всего на двадцать метров, — легко решил проблему Сергей.
— Там конфиденциальная информация…
— Я вас умоляю. Кто в здравом уме станет это читать? — закатил глаза Сергей. — Спорю, даже если он заскучает, предпочтет открыть не папки, а какого-нибудь набившего оскомину Чейза.
Я хотела отказаться, правда хотела, но слишком верила в Гордеева, который уже довел сына до армии, а меня — до водительских прав. И не стала портить отношения с потенциальным будущим руководством «ГорЭншуранс» еще на подлете. В общем, взяла и сказала «хорошо». Мне даже в голову не могло прийти, что это станет началом чего-то.
Добравшись до Дворцовой набережной, мы обнаружили, что очередь практически подошла, что было весьма к месту. Для майского Петербурга погода была почти чудесной, но Нева нас не пожалела, и из-за ветра я замерзла в момент. Оглядев длинный хвост очереди позади, я мысленно окрестила людей безумцами. Заскучать мне, однако, не дали. Новийский составил целый список всего, что нужно делать, и что делать не рекомендуется. Первые залы он собирался пробежать чуть не бегом, и ни в коем случае не отставать, ибо иначе ни за что не найдемся. Именно тогда я поняла, что у каждой картины мы будем зависать на века. А ведь моя любовь к искусству была так скромна…
Как только мы прошли контролеров, Новийский подставил мне локоть, предлагая взяться. Я как представила себя бегающей под ручку с разведенным политиком, так чуть не расхохоталась в голос, но день уже был настолько странным, что очередная дерзость потонула в общем шквале. Я знала, что это просто жест вежливости и попытка не потеряться в толпе, но было очень некомфортно.
По дороге в «дальние залы», куда мы вынуждены были добираться чуть ли не бегом, Новийский рассказывал мне об экспозициях. Даже пытался оправдать свое невнимание к части коллекции Эрмитажа, рассказывал о командировке в Москву и последнем визите в Третьяковскую галерею, а потом спросил, была ли там я. Пришлось признаться, что я ни разу не была в столице, да и Петербург покидала всего пару раз. Новийский очень удивился. Кажется, ему и в голову не приходило, что такое возможно.
Кстати, нехватка эрудиции, вызванная, в первую очередь, финансовыми ограничениями, явилась одной из причин, по которым я не стала искать работу по специальности — журналистике. Забывшись, я зачем-то рассказала и об этом. Тогда Сергей пожал плечами и сказал, что нет ничего более наживного, чем кругозор. Посоветовал больше общаться с Гордеевым, который пусть и сухарь, но человек очень образованный. Представив, как я бы пристала к начальнику с вопросами о Рубенсе, я чуть не расхохоталась в голос, но покивала.