— Служи!
Утром, ни свет ни заря, Славу Маркина будят:
— Вставай, пора…
Но Слава Маркин не встает. Отмахивается от мамы’ как от мухи.
Тогда за дело берется папа.
— Куда так рано? — хнычет спросонья Слава Маркин.
— В солдаты! — кричит папа в самое ухо.
Вскочил как на пожар. В бабкину кофту влез, в дедовы валенки обулся — и к двери.
Папа смеется вслед: солдат, штаны забыл надеть…
Пришлось вернуться. Оделся, обулся по-настоящему, хотел позавтракать, да где уж там, и так опаздывает.
В солдатский лагерь прибежал — нет никого. Солдаты, не дождавшись Славы Маркина, без него на ученья, ушли. Что же ему теперь делать? Ну ясно что. Свой взвод догонять. Выручайте, сапоги!
Ух как они помчались! Летит Слава Маркин, ног под собой не чувствует.
Телеграфный столб обогнал, девчонку с куклой, женщину с авоськой, туриста с рюкзаком… Вдруг — стоп. Остановились сапоги и ни с места. И Слава Маркин в сапогах, как птица в капкане. Хочет оторваться от земли, а не может. Значит, наврал дед-рыбак про сапоги. Никакие они не волшебные, а просто вредные. В них еще больше устаешь, чем когда босиком бежишь. А раз так, не нужны Славе Маркину такие сапоги. И солдатская служба не нужна. Он лучше в лесу погуляет. А сапоги бросит. Так и сделал. Разулся и один сапог на обочине оставил, другой на тропинке, что в лес вела. Побежал налегке. Лесная тропинка как пружинная.
Да как взвизгнет: «Ой!»
Показалось, будто скорпион укусил. Только скорпионы ведь в этих местах не водятся. Что же тогда его укусило? Сучок из-под ноги выступил. Сучок укусил, вот что.
Ручей жужжит-бежит. Как будто ему на сбор, и он опаздывает. Не спеши, ручей, поиграй со Славой Маркиным. Какой в ручье у Славы Маркина нос широкий — курносей курносого. На лице смирно сидит, а посмотришь в ручей — как живой шевелится.
Поднял голову — белый гриб увидел. Стоит толстяк под зонтиком. По зонтику муравей бегает, гриб обнюхивает, будто решает, сейчас его съесть или про запас оставить? Прогнал муравья, сорвал гриб — рад, будет с чем домой вернуться. Да где он, тот дом? Какая туда тропинка? Их в лесу видимо-невидимо. Сел и «У-у! У-у! У-у!» — как филин заухал. Испугался и забыл, что солдаты ни при какой беде не плачут.
Вдруг слышит, труба кричит:
— Слава Мар-кин!.. Сла-ва Мар-кин!..
Слезы сами собой высохли. Напролом, через кусты, на трубный голос…
— Ту-та я!..
На поляну выбежал. Солдат с командиром увидел. Вот, оказывается, кто его нашел. От радости как благодарить не знает. А солдаты благодарности не принимают:
— Это не мы тебя нашли.
— А кто же?
— Твои сапоги.
Вспомнил Слава Маркин рыбака-генерала, помрачнел. Тот тоже сапоги расхваливал. А он из-за них свой взвод догнать не мог. И эти тоже врут. Как это сапоги человека найти могут? оказалось, могут. По номеру. На каждых солдатских сапогах номер.
…Ехала по шоссе машина с солдатами. Видит командир — сапоги на дороге. Остановил машину, посмотрел. На сапогах номер. Солдатские, значит. Спросил по радио, чьи? «Славы Маркина», — ответило радио и велело найти солдата.
Вот он, Слава Маркин, а вот его сапоги. Получай и не теряй больше.
А Слава Маркин вроде и не рад подарку. Заметил это командир, спросил:
— Почему?
— Не слушаются они меня, — ответил Слава Маркин.
Усмехнулся командир: вон оно что! Сказал:
— Не привыкли еще к тебе. Поэтому и не слушаются.
— А когда привыкнут?
— Когда солдатский экзамен сдашь.
Приуныл Слава Маркин. Считать он еще может, а вот с письмом худо: ошибка на ошибке сидит и ошибкой погоняет. Где же ему солдатский экзамен выдержать… Вот если бы заранее знать, в чем экзаменовать будут? У командира спросил. Командир, оказывается, знал, в чем дело.
— В беге, прыжках, ползании и лазании.
Обрадовался Слава Маркин — ну с этим он сладит.
Всех обгонит, дальше всех прыгнет, выше всех вскарабкается, скорее всех на животе проползет… Одним словом, не он будет, если солдатские сапоги к себе не приучит. Ну а в сапогах он в огне не сгорит, в воде не утонет и нигде никогда не потеряется. В последнем Слава Маркин уже успел убедиться.
«День пуговиц»
Завтра суббота, «день пуговиц», а Коля спокоен. Не суетится, не мельтешит перед глазами взрослых, чтобы те, чего доброго, не забыли про него завтра, а молча сидит в своем «игрушечном» углу, вправляет медведю лапу и лишь изредка хитро поглядывает на окружающих. А чего ему суетиться? Он точно знает, что завтра, в «день пуговиц», не останется без дела.