Но Павка, увлеченный рассказом, даже не рассердился, только отмахнулся от меня, как от мухи.
— Не… Козлик! Понимаешь, был и пропал. А он его ищет!..
— Она, — поправил я.
Павка сразу выключился и посмотрел на меня так, что я невольно съежился.
— Кто… она? — грозно спросил он.
— Ну эта… как ее?.. Бабушка! — теряясь, ответил я.
— Дедушка! — рявкнул Павка. — Я тебе не про бабушку… Я тебе про дедушку… Миню-дедушку, ясно? Понимаешь, он пропал, козел этот… Когда еще пропал!.. А… он… его… ищет… — Павка развеселился: — Ищет, ха-ха-ха!
— Хи-хи-хи! — на всякий случай поддержал я Павку, но тут вдруг дверь приоткрылась, и смех, как пишут в книгах, замер у нас на устах. В дверной щели мы увидели сухонькую фигурку дедушки Мини.
Павка тут же ретировался за мою спину. Струсил? Плохо вы знаете моего друга. Не струсил, а, как в шахматах, произвел рокировку, или, попросту говоря, как командир, переменил позицию, чтобы с тыла руководить своей боевой силой, то есть мной.
— Спроси у него… Скорей!.. Спроси у него про что-нибудь постороннее, — зашипел Павка.
— Сейчас, — прошипел я в ответ и, собираясь с мыслями, начал: — Дедушка, а дедушка… я… это… спросить хочу…
— Про что это? — спросил дедушка Миня, высматривая из-за меня Павку.
— Про это… как его… — тянул я, загораживая собой друга.
— Про постороннее!.. — прошипел Павка.
— Потустороннее! — крикнул я.
— Чего? — опешил дедушка Миня.
— Ну про козлика этого… — И я вдруг некстати запел: — «Жил-был у бабушки серенький козлик»… Ой!..
В песенке, как вы правильно догадываетесь, никакого «ой» не было. «Ой» вырвалось у меня невольно, когда мой друг Павка ткнул меня локтем в бок. Но Павке что! Видели бы вы, в какой восторг пришел дедушка Миня, услышав мое пение.
— А бабушка вот она! — проворковал он и за руку, из-за двери, втащил в комнату большую, как баржа, бабушку Смирнову, нашу уличную соседку.
Бабушка Смирнова вперила в меня черный глаз и басом спросила:
— И где он, пропащий?
Я растерялся. Пропащий? Кто пропащий? Уж не Павка ли? Ну ясно, он. Насолил бабушке Смирновой и прибежал ко мне прятаться. Нет, чтобы лицом к лицу встретить опасность… А еще командир! Ну погоди же… Я отступил в сторонку и сказал:
— Вот он, пропащий!
Я думал, бабушка Смирнова так и кинется на Павку, а она вдруг вместо этого кинулась на коленки и стала зачем-то шарить у меня под кроватью, шарить и гудеть:
— Петь!.. Петь!.. Петь!..
Вдруг меня осенило: «Петь…» Да ведь это же… Да ведь так звали козла бабушки Смирновой! Петь, Петька! И он, козел этот, наверное, у нее пропал. Значит, Павка тут ни при чем. Не он пропащий, а козел.
Мне стало стыдно. Ни с того ни с сего взять и предать друга! «Предатель, предатель, предатель», мысленно казнил я себя, не смея глаз поднять на бывшего друга. Бывшего! Именно так. В том, что Павка навсегда отвернется от меня, я нисколько не сомневался. Разве предательство прощается?
Я робко посмотрел на своего друга и удивился: Павка не только не хмурился, а, наоборот, сиял, как звезда первой величины. Это — раз, а потом, — он просто не смотрел на меня, из чего я сделал вывод, что чувство мести в нем уступило место какому-то другому, более сильному чувству. Но какому? Я стал наблюдать за Павкой. А он сиял, сиял и вдруг хихикнул в спину бабушке Смирновой:
— Не здесь ищете!
Бабушка Смирнова выпрямилась и грозно уставилась на меня:
— А ты говоришь, здесь он, пропащий…
Я хотел оправдаться, но Павка, давно уже сообразивший, что к чему, и рта мне не дал разинуть.
— Не здесь, — ответил он вместо меня. — Но мы его все равно найдем, верно, Славка?
Дружеское «Славка», равное прощению, так обрадовало меня, что я, не отдавая отчета в своих словах, тут же пообещал бабушке Смирновой найти не только козла, но и африканского слона в придачу, если она того пожелает.
От слона, правда, бабушка Смирнова отказалась, а за козла уцепилась, обещав, если найдем, награду.
Тут и дедушка Миня встрял, показав газету, в которой было напечатано: «Пропал козел. Нашедшему обещана награда…»
— А мы не за награду, — обиделся вдруг Павка. — Мы так… работаем…
— Работаете? — Бабушка Смирнова вытаращила глаза. — Кем работаете?
Павка подмигнул мне и, не задумываясь, ответил:
— А этими… юными детективами.
— Юными… чего? — прогудела бабушка Смирнова и наставила на Павку ухо.
— Де-тек-ти-вами! — проорал Павка.
Бабушка Смирнова отшатнулась и испуганно посмотрела на дедушку Миню:
— Это что ж за дефективы такие?
— Детективы, — поправил начитанный дедушка Миня. — От слова, как бы сказать, дети. — Дети-активы. Активисты, значит.
Бабушка Смирнова поняла и заагакала:
— Ага! Ага! Активисты!.. И козла они найдут?
Дедушка Миня с состраданием посмотрел на бабушку Смирнову и печально пропел:
— Нашли бы, коли не волки…
— Какие волки? — грозно протрубила бабушка Смирнова, наступая на дедушку Миню.
— Ихние вот, — дедушка Миня, пятясь, кивнул в нашу сторону, — серые!..
— Сожрали? — Бабушка Смирнова всплеснула руками и двинулась на нас. — Когда сожрали?
На этот раз Павка держался стойко. Ни один мускул не дрогнул на лице моего друга.
— Давно уже, — сказал он, и бабушка Смирнова нахмурилась. — Но не вашего, — добавил Павка, и бабушка Смирнова просияла.
— Не нашего? — обрадованно прогудела она.
— Не вашего, — в тон ей прогудел Павка. — Вашего мы найдем. Вот только опрос снимем. — И, не дав бабушке Смирновой опомниться, скомандовал: — Славка! Тетрадь и карандаш!
Я подал.
Павка взгромоздился на табурет, посмотрел на бабушку Смирнову и строго спросил:
— Рост?
Бабушка Смирнова неожиданно рассердилась:
— А я не меряная!
Павка не остался в долгу и тоже рассердился:
— А я не про ваш, а про козлов рост спрашиваю!
— Козлов? — опешила бабушка Смирнова. — Да кому он надобен?
— Нам… надобен, — сказал Павка, — для опознания: рост, вес, объем… этого, как его, пуза!
— Брюха, — поправил дедушка Миня.
— Брюха, — не споря согласился Павка, — а то как же мы его опознавать будем, когда найдем?
— Вы наперво найдите, а я уж без вас опознаю, — прогудела бабушка Смирнова.
Но Павка бубнил как заведенный:
— Рост… Вес… Объем…
— Рост, вес, объем, — взорвался вдруг тихий дедушка Миня, — а где мы их тута, без козла, найдем?
Странно, но Павка, не терпевший, когда его передразнивают, на этот раз почему-то не рассердился, а, наоборот, посмотрел на дедушку Миню, как на родного.
— Тута? Без козла? — обрадованно вскричал он. — А мы вам его сейчас представим.
Я с опаской посмотрел на Павку: с ума он, что ли, спятил? Представить козла! Да где он его возьмет? В том, что Павка впопыхах оговорился, я нисколько не сомневался. Надо было сказать «предоставим», а он сказал «представим».
Увы, я тут же убедился, что никакой оговорки в Павкиных словах не было. Павка вдруг соскочил с табурета, подбежал ко мне, выволок на середину комнаты и крикнул:
— Делай, как я, — и рухнул на четвереньки.
Я машинально повторил его маневр и тоже рухнул.
— Стой и не шевелись, — сказал Павка и позвал: — Бабушка, а бабушка!
— Что тебе? — отозвалась сверху бабушка Смирнова.
— Подумайте и ответьте, — сказал Павка, — кто из нас больше похож на вашего пропавшего козла?
— Оба вы больше на дураков похожи, — отозвалась бабушка Смирнова.
Павка вскочил как ужаленный и напрямик сказал бабушке Смирновой, что если она еще раз обзовет нас дураками или не будет слушаться Павкиных указаний, то не видать ей своего козла как своих ушей.
Бабушка Смирнова тут же присмирела и сказала:
— Ладно уж, указывай!
Павка занял прежнюю позу и повторил вопрос: кто из нас двоих больше похож на пропавшего козла?