— Ничем ты сейчас матери не поможешь, — убежденно говорил он. — Если ничего не найдут, может, еще и оставят ее в покое.
И чем дольше говорил Николай, тем все больше охладевал Петр, уходила его горячность, уступая место здравому смыслу. И, думая теперь об этой встрече, Петр понимал, что Даниленко тогда второй раз спас его от неминуемой гибели. И как же так случилось, Микола, что на твоем последнем пути не повстречалось такого же надежного товарища, как же никто не предупредил тебя о грозящей опасности, когда ты делал эти последние шаги навстречу смерти?
Теперь уже было точно установлено, что выследил Колю полицай. Он же привел карателей по его следам и устроил в камышах засаду. Ранним утром, когда солнце едва позолотило зеркальную гладь реки, Коля возвращался в село. Он вез в своей верткой лодочке партизанского связного, которому предстояло совершить потом нелегкий путь в Иванков. Еще до войны не раз пересекали мальчишки Тетерев на утренней заре. Что за прелесть плыть в такой ранний час по реке, когда все вокруг еще охвачено ночной дремой и только неугомонный ветерок начинает слегка рябить играющую всеми цветами радуги ленту реки да тихо шуршать в камышах! Но слишком опасен был в то утро рейс, чтобы можно было отвлечься и следить за неповторимыми красками природы. Низко пригнувшись, Коля слегка перебирал веслами, чуть касаясь ими воды и почти не оставляя за собой следа. Но все его предосторожности были напрасны. За ним с жадным любопытством и нетерпением наблюдали десятки глаз. И в тот момент, когда лодка легонько ткнулась в отлогий песчаный берег и Коля с облегчением положил весла, считая, что самый опасный участок пути уже позади, на них уставились черные дула автоматов.
— Руки вверх!
Коля упал на сырой, холодный песок, а партизан, откинувшись резко назад, бросился в реку, надеясь преодолеть ее вплавь. Но слишком близким было расстояние до бойца и слишком часто ложились фашистские пули вокруг него, чтобы можно было рассчитывать на спасение. Лишь один раз голова партизана показалась над водой.
Колю грубо схватили и, ругаясь, поволокли в село. Его провели по улицам, избитого и окровавленного, а потом на машине отправили в Иванков. Оттуда он уже не вернулся.
О том, что случилось с ним после, как он прожил остаток дней своих, ничего не могла сказать Пете мать. Посоветовала только сходить к Даниле Кириленко — отцу Петиного приятеля Васи. Он сидел в фашистской тюрьме в Иванкове и, говорят, виделся там с Даниленко.
Что ж, Петр послушался совета, зашел к дяде Даниле. Грустные вести поведал ему отец Кириленко. Не раз водили его на допрос, но один особенно запомнился. Устроили ему очную ставку с молодым Даниленко. Фашистский следователь все допытывался, откуда у хлопца лодка да что делал он за Тетеревом.
— Рыбу ловил, — утверждал Даниленко. — Страсть моя — рыбалка.
Данила подтвердил, что до рыбалки Коля большой охотник и еще до войны днями и ночами пропадал на реке.
— А что за парень был в лодке? — не унимался следователь. — Связной? Партизан?
— Какой партизан? — усмехался Коля, поддерживая рукой разбитую губу. — Наш же, сельский, вместе рыбачили.
Полицай, тот самый, который донес на Колю, с хрипотой кричал, что не раз видел, как Даниленко переправлял партизан на ту сторону Тетерева, но хлопец стоял на своем: на реке он с приятелями рыбачил, помогая прокормиться семье, для того и лодку берег, прятал. Потому как без лодки настоящей рыбалки не будет. Так ничего и не добились у него на допросе. А больше Данила его не видел.
И теперь мучительно переживал Петр, что не смог помочь своему дружку, не выручил его из беды. Ведь удалось же Петру вызволить из тюрьмы свою мать. Забрали ее фашисты. Увезли в районный центр Иванков. Посадили в одиночку. Очень разволновался тогда Петр. Ходил к командиру партизанского отряда, просился на диверсию. Но вскоре понял: непростое это дело. Для налета на тюрьму у партизан нет сил. А один сунешься — сам погибнешь. И мать не спасешь. Надо искать другой путь. И Петр, как тогда ему казалось, его нашел.
Долго бродил он по окрестным лесам и селам, пока не встретил полицая, жившего когда-то у них в Коленцах, а теперь служившего гитлеровцам в Иванкове.
— Послушай, — по-мальчишески дерзко сказал ему Петр. — Ты знаешь, мне терять нечего. Но и ты поимей в виду: если не освободишь мать, на краю света тебя найдем. Отомстим за нее. Меня ты знаешь.
Покосился тогда на него полицай. Ничего не сказал, но и не тронул.
А вскоре узнал Петр: освободили из тюрьмы его мать. Не ведал только он, что здесь сработали иванковские подпольщики. И думал, видно, угроза его подействовала. Вот так бы и с Колей Даниленко. Да прозевал он момент. Сам в то время попал в беду, был ранен при подрыве фашистского эшелона, едва потом снова отряд нашел.