Христина хотела что-то ответить, но старик в дверях кликнул ее. Она еще раз посмотрела на них и медленно вышла. Звякнул засов, в сарае снова стало темно.
— Ты хорошо говоришь по-русски, — нарушив молчание, позавидовал Юсэк. — Учился, видать, долго?
— Нет, мало. Не пришлось больше, — скупо ответил Чангер.
— Почему?
— Бандиты школу спалили.
— Школу — зачем? — спросил Юсэк. — Чем она мешала?
— Им все мешает, что стало нашим. Юсэк понимающе кивнул. Потом спросил:
— Наверное, трудно научиться русскому языку?
— Нелегко.
— А как, например, будет по-русски сесан?
— Жизнь.
— Зижнь, — повторил Юсэк обрадованно.
— Жизнь, — поправил Чангер.
— Жизнь, жизнь, — зазубрил Юсэк. — А ты говорил — трудно. Получается ведь? А как будет саман?
— Смерть.
— Смерть, — повторил Юсэк и, хотя произнес правильно, не обрадовался, как прежде, только добавил: — Если бы она меня миновала, я стал бы жить совсем по-другому.
— Как, например? — справился Чангер. — С топором, что ли?
— Может быть.
— И на кого его поднимешь?
Юсэк задумался.
— Ну… на кого ты, на того и я.
— А рука опять не дрогнет, когда до дела дойдет?
— Не знаю. Не должно бы, — ответил Юсэк, разглядывая свои руки.
Юсэку очень хотелось верить в это. Он даже оживился. А Чангер, еще больше воодушевившись, продолжал громко:
— Держись тогда, Хагу! Держись, белая гадина!..
Внезапно раскрылась дверь — и в сарай в сопровождении двух стариков с винтовками вошел Хагу. Играя плетью, он приблизился к сидящим парням, оглядел одного, другого, спросил:
— Кто-то меня, кажется, позвал. Кто же из вас?
Парни молчали. Подойдя к Чангеру, Хагу краем свернутого вдвое кнута приподнял его голову за подбородок.
— Что язык прикусил? — спросил он спокойно. — Испугался, что ли? Ты позвал, я — пришел. Ты, кажется, что-то посулил? Так отведи же душу.
— Сами знаете, не могу это сделать, — сказал Чангер, смело глядя на него. — Другие вас достанут. Не к спеху, подождете.
— Долги нужно платить сразу, — недобро сверкнув глазами, произнес Хагу. — Тем более что жить тебе осталось не так-то уж много.
— Нехорошо, конечно, должником оставаться, я понимаю. Но надеюсь, что за меня мои товарищи расплатятся, — ответил Чангер.
Плеть ожгла его спину.
Юсэк вздрогнул, будто удар пришелся по нему. Вскочив, он схватил Хагу за руку, в которой был зажат кнут.
— Вы — чудовище!.. — закричал он. — Я презираю себя, что спас кровопийцу!..
Старики набросились было на Юсэка, но Хагу остановил их, достав из кармана пистолет, он взвел курок, а к ногам Юсэка швырнул кнут.
— Ты не хотел, чтобы этого негодяя отстегал я, — сказал он, с трудом сдерживая гнев, — так это сделаешь ты. И если откажешься, ты умрешь раньше, чем он. Бери кнут. Ну — живо!
Юсэк перевел взгляд на Чангера, который, как и Хагу, не спускал с него глаз.
— Смелей, смелей, — торопил Хагу, — не то спущу курок. И конец всей твоей короткой жизни. Ну! — рявкнул он так пронзительно, что Юсэку показалось — он выстрелил.
— Я не сделаю этого, — Юсэк попятился.
Желая помочь Юсэку, Чангер обратился к Хагу:
— Скажите, если он отстегает меня — вы его отпустите?
— Замолчи, щенок! Мы уж это сами как-нибудь решим!
— Подумайте, зачем же ему колошматить своего товарища, если так или иначе самому придется лежать с ним в одной яме? — съязвил Чангер. — Смешно, не правда ли?
— Он не будет лежать с такой пакостью, как ты, — сказал Хагу, сплевывая.
— Все ясно — вы припасли ему особняк на том свете, — понимающе кивнул Чангер.
— Я немедленно отпущу его, если он тебя забьет до смерти! — заверил Хагу.
— Ну, тогда за дело, дружище! — крикнул Чангер, сбрасывая с себя гимнастерку и ложась на живот. — Давай, давай, Юсэк. Мне ведь все равно, как добираться до того света. А тебе случай подвернулся увидеть Эсуги. Бей, да так, чтобы я поскорей отошел.
— Замолчи, Чангер! — заорал Юсэк. — Ты знаешь, что я не сделаю этого! Не сделаю! — Он кинулся к Чангеру, стал поднимать его. — Встань, Чангер! Я прошу тебя. Пусть уж стреляет в нас обоих! — И, придерживая товарища, выпрямился. — Стреляйте! У вас-то, я знаю, не дрогнет рука. Стреляйте!
Хагу не выстрелил.
— Всему свое время, — медленно проговорил он.
Спешит, торопится окутать землю ночь. Сонно бормочут ключи. Кажется, и река Уссури замедлила бег, притихла. А в таежной избушке человеку не спится, мечется человек. Его покинули друзья, ушли навсегда. Не сможет он теперь вернуть себе хутор, не сумеет отомстить ненавистной сестре. Два старика и те распрощались, ушли. Рядом лишь женщина, Христина. Хагу знает — она тоже уйдет. Убить двух парней и остаться одному в этой тайге ему страшно.