Да и смущаться уж нечем и ожидать-то, что можно? Всякое добро и святое величие понакрылось вдруг сошедшим страданием… Ничего не осталось надёжного, верного, токмо пагуба гуляла по всей земле матушке, гуляла и разбрасывала семена смертные… Ох, и веселился ад мощью своего глумления…
Куда попрятаться бы?
Где схорониться?
Прождать бы момент сей безрадостный… А ведь всюду отыскивает, каждую голову покрывает болезнями…13 Нет конца, не видать и краешка даже… Будто всё бесконечностью выгравировано. Как дышать и во что уже верить?
Почему? почему? почему Ты, Боже, возлил на малого (беззащитного) человека Историю Своего Великого Гнева? Зачем подал эти ужасы, обречённость и беспокойства душе мятущейся? И ради чего же Ты пролил град, жупел и прочее?
Все ответы у Тебя имеются, а у нас лишь одни вопросы, и вопросам числа нет. А прознать всё же хочется. Видно вечностью душа напитается, там она понакроется знанием, обретёт и своё дозволение, им потом и успокоится. А теперь лишь остаётся собирать итоги по всему случившемуся и случающемуся.
Но не дай, Боже, боле никому испить чашу сию, хотя по Твоему призванию и Сын Человеческий испил Чашу Страданий.14 Знамо, что на деле страдания солдат, жён и матерей, по человеческому разумению пишу так, не сравнить с Сыновним Страданием (Три Дня и 1418 Дней и Ночей), но и равнять никого не желаю, ибо каждому воля, равность – своя определённая и мера своя личная, как и страдание, жажда и смерть, и дозволенный итог по Событию.
Всяк бы возжелал пройти мимо чаши таковой, всяк хотел бы обойти её стороной… Не прошёл, не прошёл… Не сумел обойти и не пить чашу сию горькую, адову. И 22 июня 1941 года стал чёрным днём земной истории нашего поколения.
В другие поколения, возможно, не загляну, ибо важно увековечить смысл 9 мая 1945 года (в этот день снято наказание), как самое великое Событие века человеческого, нашего с тобой века, ибо при наших дедах и матерях сей век родил бездарный ад и чёртов хаос.
А так, на равенствах борьбы и многих чувств, любое время с момента Бытия – тяжкое и назидательное, токмо не каждому живущему сие назидание жаждется. Но каждый может выведывать, исследуя собой, время любое.
Во времени нам подаётся свершение некого события, ему мы и послужить уподобились… Чем наполним время своё, какими событиями его оформим, тем, следовательно, стяжаем и свою вечность, она от оформленного истока сорганизуется для нас.
Однако ныне мы остановимся на исходе 22 июня 1941 года…
Подвиг…
А какой он подвиг? Что он включает в себя? Чем соизмеряется и чем уравнивается? И уравнивается ли в таковом непростом моменте? И слышен этот грозный набат, доносится со всех четырёх сторон: Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой, с фашисткой силой тёмною, с проклятою ордой… Встаёт страна огромная, встаёт на смертный бой, с фашистской силой тёмною, с проклятою ордой!15
Подвиг имеет обширные границы и даже невероятно обширные (умом не постигнуть), так как он не содержит в себе некие (кой-какие) ограничения чего-то малого или большого, ибо подвиг – суть бесконечность. Бесконечность для нашего познания и определения вычерчена весьма малым шагом. Но и малый шаг внесён в Историю Великого Подвига, ибо нет ничего незначительного в Творческом Процессе, но всё имеет определённый вес и формат.
Именно на сих условиях предуготавливается почва для последующих шагов. А каков шаг – это уже неизменно решает судьба, коей управляет (и руководит из Всего видимого и невидимого) Некто Неизвестный или Весьма Известный.
Известный или Неизвестный – это определяющая важность сотворческого благоприятия, то есть, всегда творить во благе, учитывая, что благо сущность добра. А сотворческое благоприятие всенепременно зависит от того, кто и как стяжает внутрь себя Божественное (обязательное) Начало, ибо всем заведут Бог, а Он для одних – известен (вера раскрывает сей важный момент, соединяя Одного с другим – Высшего с низшим и наоборот), а иным (не воспринимающим и не понимающим веру на важность жития, разделяя, непосредственно, Одного от другого – Высшего от низшего) – неизвестен.
Выбор предоставлен. Остаётся лишь стремление, оно и усердием узаконено ещё, а сие у каждого имеется. Никто не лишён сего. Следовательно, стремление к единству, либо к разделению – это уже зависит от нашего навыка. Навык закреплён премногой мыслью. Мысли свободолюбивые, но и свободолюбивые мысли стяжают твёрдостью характера.
14
«Авва! Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня…» (Мк. 14, 35-36). «О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет…» (Лк. 22, 42)