(Но и вновь — сон, где уже… Вин Барг, казалось, вырастал до размеров Вселенной! А над партой перед Кламонтовым, медленно вращаясь, плыла… трёхветвистая спиральная галактика!..
…А потом — уже втроём с Тубановым шли странно опустевшим городом…где, кажется, произошла эпидемия, и всё оставшееся человечество — потомки немногих выживших?..)
…И далее — как ни в чём не бывало:
…— Ну, дело в том, что векторная составлявшая Каинова греха… — неуверенно начал староста на экзамене.
— Не Каинова, а Адамова, — недовольно уточнил декан. — Дальше?
— Ну, так вот: она привела к тому, что пространственность стала отрицательной. Векторы поменяли знак на обратный, и люди перестали правильно различать добро и зло. Только в результате ядерной реакции между Авраамом, Исааком и Иаковом стало возможным несохранение зарядовой чётности — что проявилось, в частности, появлением на земном небе радуги. Иначе произошла бы аннигиляция отрицательной мерности Земли с положительной мерностью высших миров…
— Ну, Иаков-то в той реакции, положим, не участвовал, — перебил декан (и, сложив руки, бросил благоговейно-виноватый взгляд в угол под потолком — на что-то странно расплывчатое, подобное иконе). — И вообще, это не совсем по теме. В чём суть самой теории?
— Суть в том, что три вектора чепухоида по трём обратным измерениям грешного антимира считывали информацию обо всём сущем, искажая её по сложному квадратичному закону — что вело к накоплению кубической составляющей первородного греха, и влекло грешную душу в ад. А когда Вифлеемская звезда встала над Бермудским треугольником… Нет, извините! Не то! Сейчас вспомню… Ну в общем: там, куда пришли волхвы яко посуху — положительные слагаемые изменили знак и вычлись из отрицательных… Ой, ну то есть, я хотел сказать… У нас же в разных учебниках по-разному написано. Ну, давайте я принесу вам их оба — и, если оно там сойдётся, я готов признать свою неправоту. Но я хотел…
— Что вы хотели сказать, вы будете объяснять чрезвычайной коллегии! Эй, стража!..
…— Да, вот он: «религиозный метод познания», — прозвучал голос сверху, с потолка. — Говорят, есть такой: состоит — в получении чего-то в готовом виде, в чувстве, что тебя направляют. Но главное: уже не задать лишний вопрос, усомниться в чём-то! Тебя ведут — следуй, не упираясь… И гипотез строить нельзя: чуть что — оскорбил святое…
(И «голос с потолка» был — Вин Бapгa!
А теория… Да, некого «трёхполюсного чепухоида»…)
…Но и тут не удалось снять код полностью! И снова…
…— Скажи нам, незнакомый человек: за что мы здесь? — донеслось из глубины барака. — Я, что, не так понимал «непротивление злу насилием»? Но как же быть? Как защищаться, когда самого убивают?..
— А если и не тебя — a твоих близких? — добавил другой. — Или грабят дом? Совсем ничего нельзя сделать? Стоять и смотреть — как тебя лишают всего?..
…— Видишь: где я, и что со мной? — жутким голосом спросил привязанный к чему-то скелет посреди бескрайней сумеречной равнины. — А что я сделал? Прочёл… и не смог понять: это иносказательно, или как?
— А насчёт «не судите и не судимы будете»? — донеслось со стороны. — И я здесь… За что?..
…— Так… Студент Кламонтов! — окликнул кто-то сзади. Он обернулся — и увидел философа в средневековой рясе. — Мы всё ещё ждём конспект вашего ответа на семинаре! Так вы наконец определились: до каких пор следует отступать перед злом, подставляя то одну, то другую щёку?
— А… если так и не определюсь?
— Тогда дело будет рассматривать чрезвычайная коллегия, — угрожающе напомнил философ. — И надо вам было ляпнуть на семинаре эту аналогию со Второй мировой войной! Ну, при чём тут — какое-то гипотетическое отступление до Чукотки? Объясняйте теперь — что имели в виду!..
— Но… так выходило! — только и смог ответить Кламонтов. — Если буквально…
…Да, так выходило — если буквальный смысл вдалбливать с государственной трибуны, а отношение — внушать гипнотически! И неразгаданные тайны, древние аллегории, ошибки перевода, явные подтасовки, подгонки под настроения уже иных эпох, и откровенно «кодировочное» — сделать орудием перевоспитания толпы, придав характер лозунгов! И в такой поиск — пустились тысячи школьников, студентов, учёных! И как долго и трудно пришлось раскодировать — его, Кламонтова!..
…И всё же: как это случилось? Была великая страна, высокообразованное общество; и вдруг — полуюродивые ничтожества, пролезшие во власть! Ради сельских пьяниц, арестантов, бомжей, наркоманов — им, мол, «нужна вера»? Пусть высокое будет опозорено, а низкое превознесено; пусть будет стыдно невинным, пусть дрожат они в стране кары — зато ухмыляющийся полудебил получит иллюзию Истины на своём уровне…