— Жаль, урок сорвется. Хотел диктант провести…
Андрей Борисович тонкогубо улыбнулся.
— Ты уже забыл, как сам просил посылать тебя время от времени на боевые операции? Вот и ступай. А насчет урока не беспокойся: он состоится. Я нашел тебе замену, будете вести занятия по очереди…
— Кого? — ревниво спросил Журба. — Сологуба, что ли?
— Нет.
— Тогда кто?
— Пойдем, увидишь…
Журба не поверил своим глазам. Это была девушка из проходившего некогда через Спасск поезда, она же пишбарышня из экспортно-импортной конторы, у которой он пытался украсть машинку. Иван узнал девушку сразу, едва вошел в штаб, она же, сощурив глаза, вглядывалась в невысокого чернявого парня с небольшими усиками и, кажется, не узнавала его.
Борисов, заметив, что Иван покраснел и явно испытывает неловкость, удивленно спросил:
— Вы что, знакомы?
— Нет… кажется, нет, — ответила она.
Журба промолчал.
— Ну, теперь знакомство состоялось, — улыбнулся командир. — Галина Евгеньевна тоже учительница, выпускница Бестужевских курсов в Петрограде, так что, сам понимаешь, спец ого-го! Будешь ей помогать. Детали обговорите сами, а у меня дела. — Борисов вышел из штаба.
Галина Евгеньевна сидела на лавке и жестом пригласила Ивана занять место рядом с собой. Он, все еще скованный, присел на краешек.
— Андрей Дмитриевич сказал, что вы окончили учительскую семинарию?
— Почти окончил…
— Война помешала?
— Да.
— Я понимаю… Вы здешний?
— Да.
— Вы и на уроках такой немногословный? — Она ободряюще улыбнулась. — Нельзя же быть таким застенчивым, Иван Евдокимович! Расскажите мне о себе. Сколько вам лет?
— Скоро девятнадцать, — привычно соврал Иван. — А рассказывать особенно нечего: учился, малость воевал…
— А… извините… любимая девушка у вас есть?
«Вы моя любимая девушка! Я искал вас всю жизнь!»
Журба молча покачал головой.
— Ничего, еще будет. Какие ваши годы! А мне уже двадцать два. Тоже, в общем-то немного, но повидать и пережить пришлось немало… А все это проклятая война! — Она ударила кулачком по своему колену. — Я ведь приехала сюда к жениху, а его убили буквально накануне нашей свадьбы. Он погиб в бою недалеко отсюда, на Каульских высотах. Прапорщик князь Нежданов Юрий Сергеевич… Вот посмотрите его фото… — Она сняла с шеи медальон, открыла. Там была овальная фотография смеющегося юноши в форме юнкера.
Журба испытал еще одно потрясение. Это был снимок убитого им на Каульских высотах молодого офицера! Он не мог ошибиться, ибо запомнил это лицо на всю жизнь.
— Неужто князь? — только и смог он вымолвить.
— Да какой он князь! Так, вроде князя Мышкина из романа Достоевского «Идиот». Давным-давно обедневший дворянский род… Юрий просто был патриотом России и храбрым офицером, исполнявшим свой долг, как он его понимал…
— Я знаю, — машинально сказал Иван.
— Знаете?
— Ну… Ведь только такого человека вы могли полюбить и приехать к нему сюда, на край света.
— Да, это верно.
— И все-таки странно: вы, невеста офицера, пришли служить к нам, а ведь мы… его убийцы. Нет, не так… На войне убийц нет, есть враги, правда, смертельные… Но все равно… Как вы у нас оказались?
— Ох! Мне все этот вопрос задают, и каждый раз я не знаю, как отвечать… Я проехала всю империю, извините, республику из края в край — от Черного моря до Тихого океана — и столько видела страданий людских! Иногда мне казалось, в них повинны так называемые красные, иногда — так называемые белые. А скорее всего, и те, и другие… Помните сон Раскольникова у того же Достоевского: «Люди становились бесноватыми и сумасшедшими. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе, собирались друг на друга целыми армиями…». Я и осуждаю, и жалею и тех, и других и мечтаю, чтобы на нашей многострадальной Родине наконец наступил мир. А наша с вами профессия будет нужна всегда, при любой власти, как и профессии врача, строителя, агронома. Я видела, как на толкучках многие наши коллеги торгуют одеждой или столовым серебром, не желая, как они говорят, служить большевикам. Но ведь их долг — служить не какой-то кучке людей, а народу… — Галина Евгеньевна смущенно замолчала. — Я, кажется, заговорила высоким «штилем»… Не знаю, поняли ли вы меня…
— Кажется, понял…
Повисло молчание. Иван отважился его нарушить:
— Так вы больше не служите в конторе Кухарчука?
— Где, где? — удивилась она.