Наглость Дамби, в особенности его надменный барский тон возмутили Мунко, и он в буквальном смысле слова вышел из себя. Ярость его была так велика, а сила внушения сокрушительна, что Дамби и Слон затрепетали от страха. Глядя в глаза своим истязателям, Мунко пообещал отправить к праотцам их жалкие души, если они сию минуту не отпустят его. Вместо того чтобы хорошенько проучить наглого заложника, горе-похитители неожиданно присмирели, покорно разомкнули наручники и открыли перед ним настежь массивную дверь. На прощание Мунко сказал:
— Зла на вас не держу. Запутались вы, не тот путь выбрали. Одумайтесь, пока не поздно, иначе, — он пристально посмотрел на Дамби, — ты обязательно сядешь, и сидеть будешь плохо. А ты. — обратился он к Слону, но не стал договаривать, бедняга и без того был напуган.
XВырвавшись из цепких «дружеских объятий», Мунко обнаружил, что план похищения был неплохо разработан. Его вывезли на самую окраину города, подальше от посторонних глаз. Он никогда здесь раньше не бывал, и потому шел наугад вдоль неказистых дощатых заборов по кривым извилистым проулкам.
«Как же так? — сокрушался он. — Ведь мы с Дамби росли вместе, жили в соседних дворах. Я даже считал его своим другом. А он ради денег готов был меня, как собаку, держать на цепи. Кто же он после этого? Ублюдок, кто же еще. Мразь и ублюдок».
Отсутствие Мунко не осталось незамеченным. На работе, правда, его особо некому было терять. Гармаха, с которым они приторговывали ширпотребом на рынке «Сагаан Морин», бессменно простоял пару дней у прилавка. Ворча, он поклялся заставить своего непутевого напарника отработать прогулы сразу же, как только он объявится. Зато Баярма изрядно поволновалась, ведь Мунко всегда, даже если просто задерживался, звонил ей или слал эсэмэски. А вообще-то, причина ее волнений была чисто женская — она беспокоилась, как бы Мунко «не спутался с кем-нибудь». Особенно часто она ревновала его к рыночной красотке — легализованной китаянке по кличке Чио-Чио-Сан. На беду Баярмы предполагаемая соперница торговала недалеко от Мунко, а значит, вполне могла охмурить его. К вечеру второго дня она, не выдержав, побежала на рынок (а вдруг они пропали вдвоем?!), но Чио, как обычно веселая и неотразимая, была на месте. Немного успокоившись, Баярма попыталась выведать что-либо у Гармахи. Тот лишь возмущался, мол, у него тоже могут быть неотложные дела! Поостыв, он, правда, вспомнил, что последний раз видел Муна, когда они вчетвером, вместе с Дамби и Маугли, отмечали победу ЦСКА. Баярма не была знакома с Маугли, но, услышав про Дамби, тотчас позвонила ему. Дамби успокоил ее, сообщив, что когда они гуляли накануне, Мун вроде бы говорил, что собирается срочно съездить по каким-то делам в район.
— Не надо никуда звонить: ни в больницы, ни в милицию. Вот увидишь, никуда он не денется, — уверял Дамби. — Максимум через неделю вернется!
XIНа следующий день, когда Мунко наконец-то появился, Баярма принялась обвинять его во всевозможных грехах.
— Чего я только ни передумала! — ругалась она. — Весь город обегала, везде тебя искала! А ты, бессовестный такой, даже не отправил мне эсэмэску, чтобы сообщить о том, что срочно уезжаешь.
— Уезжаю? — искренне удивился Мунко. — С чего ты взяла, что я куда-то ездил?
— Мне Дамби об этом сказал, я ему вчера звонила. Еще он сказал, что ты уехал ненадолго, самое большее — на неделю.
Услышав это, Мунко в очередной раз поразился лицемерию Дамби.
«Значит, он рассчитывал меньше чем за неделю сделать из меня сообщника? Дескать, дольше я не смогу сопротивляться его гнусным издевательствам. А ведь она звонила ему, когда я еще валялся на бетонном полу, прикованный к батарее».
— Где же ты тогда пропадал? — прервала его размышления Баярма. — Признавайся, где ты был все это время?
— Меня похитили, — машинально, все еще продолжая удивляться подлости Дамби, отозвался Мунко, но вовремя осекся. Незачем ей знать эту дурацкую историю про начинающих гопников.
— Кто же тебя похитил, дорогой? — с притворной лаской в голосе поинтересовалась Баярма, уловив, что он едва не проговорился, но так и не добилась от него никаких признаний…
Хотя Мунко и Баярма встречались уже больше шести лет (пора уж и разбегаться, шутила она), они все еще не были зарегистрированы законным браком. Мама Мунко не то чтобы не одобряла их бракосочетание, но всякий раз, когда это событие назревало, она находила какой-нибудь повод, чтобы оттянуть его на неопределенное время. В конце концов она добилась того, что Баярма тихо возненавидела ее. Что еще оставалось делать бедной женщине, искренне недоумевающей, почему она недостойна простого женского счастья? Возраст? Но она знала много семей, в которых жены были так же, как и она, старше своих мужей. Находясь в положении вечной невесты, она все же старалась сохранить выдержку и терпение. Более того, она делала все для того, чтобы доказать «эгоистичной мамуле», а заодно и себе, что давно уже заслужила право на дорогого ее сердцу Мунко и не собирается его никому уступать. Иной раз у нее опускались руки от безысходности, тогда она шла к гадалкам и колдуньям, которые чаще всего оказывались обыкновенными аферистками. Однажды ей чуть не повезло. Из Монголии приехала очень сильная молодая шаманка, вызвав переполох среди женщин города. С большим трудом Баярма попала к ней на прием, но, закончив камлание, шаманка устало призналась, что столкнулась с редким в ее практике случаем: кто-то, гораздо сильнее ее, наглухо заблокировал информацию о Мунко и его будущем.