За письменным столом восседал гладкий розовый старичок в очках и валенках.
Приветливо взглянул в сторону Точного.
— Вы ко мне? Присядьте, пожалуйста, одну минутку!
Точный неловко присел, чувствуя себя совершенно определенно посетителем кабинета ответственного работника.
— Да, может, это действительно какое- то официальное учреждение, — мелькнуло даже в его голове.
Старичок написал еще что-то, аккуратно сложил кипу бумажек, скрепил их аккуратной скрепочкой и взял трубку.
— Воткните, пожалуйста, — крикнул он куда-то.
Ага, телефон то все же не городской, а где-то соединяют с городской сетью.
Старичок вызвал какое-то советское учреждение из крупных.
— Такую-то к телефону! — Вы?
— Да, да, я, Андроныч! — Барышня будете так добры, оставьте мне два исходящих №№ сегодняшнего числа. — Да, да. — 4202 и 4203.—Хорошо, хорошо… Содержание дополнительно! — Пока!
Старичок провел какие-то бумажки по. реестру и обратился к Точному.
— Пожалуйста!
Косточка сказал Андронычу несколько слов: вот, пишет рассказы, просил познакомить…
Андроныч расплылся. Крепко пожал руку Точному.
— Очень, очень рад. Давно хотел бы познакомиться. Деятельность нашего учреждения нуждается в освещении в печати, разумеется, осторожном. Будем знакомы.
Дальнейшее удивительно напоминало серьезное, ответственное интервью.
— Задачи наши? Ну, конечно, на первом плане, чисто, так сказать, утилитарное. Подработать, конечно, деньгу. Но вместе с тем, ведем борьбу со шпаной, случайными торговцами липой. Могу уверенно сказать, в нашем районе достаточно появиться кому-нибудь без нашего ведома с продажей липы, как мы же его и предоставим в милицию. Вот.
…Я по липовому делу пошел с детства. Меня все знают. Аккуратность исполнения, точность, цены вне конкуренции. Этим и достиг современного положения.
…Образчики моей работы!
Старичок поднял выдвижную дверку стене. Открылся ряд четырехугольных ящичков с четкой надписью на каждом. Здесь лежали печати, штампы, бланки.
— Произведения каллиграфического искусства! Бланки и печати! Большого и малого Совнаркома! Документы на слоновой бумаге. Все наркоматы! Совдепы, что хотите!..Подделываем и старые частные фирмы, совершающие теперь сделки подпольно. Также и офицерские организации. Все, что надо.
Искры гордости блестели в глазах старичка.
— Милиция? Чека? Дважды нападала на наш след. Благополучно удирали. Лишнего народу не принимаем. Только надежных. В этом помещении всего неделю. Скоро опять переберемся.
— Технические средства? По штату нас всего трое: я, машинист и посыльный. Имею в своем ведении мастерскую по изготовлению печатей и бланков, на нее-то дважды и нарезалась милиция.
…Связь? Торгуют и заказы принимают наши ребята преимущественно на Сухаревой, но и на других рынках. Мы же непосредственно дел ни с кем не ведем, исключая, крупные организации. Вот, например, мандаты для Левы-автобандита. Этому самому пишем. Понятно. Вот проездные документы для организации «Транспорт товаров Москва — Ташкент, Москва — Мурманск». Молодая организация, но крепкая. Постоянные наши контрагенты…
— Постойте, постойте. Об этой организации я с вами и хотел поговорить.
— А в чем дело?
— Видите ли, мне самому приходилось заниматься подобными делами. Я, знаете ли, сам езжу в Ташкент, случается привозить, знаете..? Я о них много слышал. Думаю, не согласоваться ли нам как-нибудь.
— Мы… О них настоящего никто не знает: ни мы, ни кто. Крепкая организация. Но направить — я вас направлю, может, они вас как-нибудь и используют. Только, если до сути думаете добраться, не мечтайте! Нипочем не дойдете!
— Да мне это ни зачем не нужно!
— Ну, что же сводить вас можно будет. Когда у них бывает-то кто-нибудь?
Бандит, подвязанный платком, перестал стучать на машинке и скрестил руки на груди.
— С 10 часов утра у них присутствие. Угреватый бывает. Я завтра отведу, пожалуй!
— А куда же мне зайти? — спросил Точный.
— Ровно в 10 часов у Сухаревой башни. Физиономию запомните. Только чур по часам. Точно. Мигом обернемся.
— За точность не беспокойтесь!
Точный улыбнулся.
Старичок жал ему руку.
— Очень рад услужить. Всего вам! В случае нужды — к вашим услугам.
На улице Косточка, прощался также сердечно.
— Захаживайте!
Было уже 4 часа дня. Точного встретили широко раскрытые глаза Мартьяныча.
— Ну?
Точный сиял.
— Дело обделано!
— Да как?
— Вот тебе и как. Слушай. Завтра в 10 ч. утра иду в Мурман-Памир.
— Неужели?
— Вот тебе и неужели! Не верил, что сами справимся! Но сегодня ночью предстоит другое дело. Мне Левка-автобандит не дает покоя. Хочется его забрать. И опять-таки самим, вдвоем. Он ведь один ездит!
— Да каким образом?
— Сейчас узнаешь. Пойдем просить машину у Т.
— А дадут ли? Одну уж испортили мы им.
— Дадут обязательно. Только вот что: ты же управляешь прилично. Обойдемся без шоффера. Ну их, этих шофферов!..
Жуткая ночь комсомольцев
СТАНОВИ здесь машину! За мостом! Туши огни! Здесь простоим до 3-х часов! Оттуда вон должен будет вылететь в 3 часа автобандит. Мы его примем: прострелим шины.
— Слушай, а раньше он не подъедет? — Нет, нет! Это я знаю наверно. До 3 часов мы должны быть совершенно спокойны. Сейчас половина первого.
— А нехорошо, что мы, выехавши из-под моста, не сразу потушили огонь: вдруг, он поблизости где-нибудь стоит в поле.
— Нехорошо, ну да ведь это было одно мгновенье.
Мартьяныч и Точный вылезли из небольшого Форда и вглядывались в ночную темь, развертывавшуюся за линией железной дороги. Нигде не было видно ни огонька.
— Ну, и погодка!
Страшная буря гнала потоки ледяного дождя в лицо, под ногами безбрежно плескались лужи, ветер рвал.
— Слушай, это мне показалось?
— Что?
— Зеленый, как-будто, свет. Вспышка. Не прямо по дороге, а в сторону, по дороге от фабрики Катуар.
— Знаешь, мне тоже как-будто.
— Стой, стой. Красным полыхнуло. Точно спичкой чиркнуло.
— Да, но это ерунда. Луна, может, между туч. Или еще что-нибудь. Во всяком случае ехать в такую погоду, да еще по этим пригоркам без огней невозможно, это совершенно ясно.
Опять как-будто чиркнуло: красным— зеленым.
Вдруг внизу на бревенчатом мостике глухо прогрохотало.
— Ой, ой. Что это?
— Ветер?
Прямо по дороге красный свет с силой ударил в глаза.
— Точный!
Что-то вырвалось из темноты, звездануло Мартьяныча, так что тот закрутился и, ударившись головой о камни, бухнул в полную воды канаву.
Точный отскочил на середину шоссе, по колена в лужу. Из остановившейся молнией машины, кто-то кошкой прыгнул ему на плечи. Точный свалился. Железные пальцы стиснули ему горло. Мгновенным, мимолетным движением, точно мимоходом, с него сорвали оба револьвера. Подняли, как котенка, и всунули в железный ящик, над головой щелкнула крышка.
Мартьяныч поднялся, шатаясь, с разбитой головой. Кровь ли, вода ли, заливала лицо. Попробовал крикнуть. Голоса не было. Зеленый свет резнул глаза. Кто- то хватил его опять по голове. Мартьяныч расставил руки, и, как туша, навалился на бандита. Тот рванул Мартьяныча из канавы на дорогу. Потом стряхнул с себя, как пылинку, и еще раз хватил по голове. Последовала та же процедура, как и с Точным. Мартьяныч помнил, что не давал засунуть себя в отверстие, но, наконец, крышка над ним захлопнулась.
Мартьяныч придавил всем телом Точного.
— Ты?
— Где мы?
— Под кузовом автомобиля.
— Орать?
— Не имеет смысла.
— Что это?
— Затрещал наш Форд… поехал…
— А мы?
— Стоим на месте.
— Пробуй выбиваться!
— Теряю сознание…
Форд отъехал куда-то и затих. Наступила тишина. Потом грузные шаги приплескали по воде. Кто-то тяжело сел в машину.