Все хохочут: «Как удачно
ты на горку нас подвёз!» —
и при том целуют смачно
прямо Гиппо в мокрый нос.
Или, гладя шею Гиппо,
каждый ласково, как мог,
говорил ему: «Спасибо!
Ты нам здорово помог!»
«Если бы не ты, дружище,
мы бы ночь, подмогу ждя,
без постели и без пищи
мучились среди дождя…»
...........................................
…Так прошла суббота эта
накануне сентября.
И пришла, сменяя лето,
осень, золотом горя.
А за ней — в клубах мороза —
уж зима кричит: «Держись!..»
(…Впрочем — это больше проза.
Хоть и проза тоже — жизнь.)
6. «Возвращайся, Гиппо!..»
Эпилог
Ночью спал он у комода,
днём работал для народа —
не считал себя «крутым».
Он любил Москву всем сердцем
за открытый нрав её.
Ел салат с зелёным перцем
и ценил своё житьё.
Но порой, придя с работы
и хватив кваску бокал,
он родимое болото
вдруг с тоскою вспоминал.
Да, с Москвою он сроднился,
но душа зовёт назад.
«Где родился — там сгодился», —
как в России говорят.
Видно, надо возвращаться —
там и мама, и отец.
Видно, час пришёл прощаться,
есть всегда всему конец.
Рассчитавшись в зоопарке,
он на все свои рубли
накупил родне подарки,
чтоб и в Африке могли
вечерком, средь звона мошек,
прежде, чем улечься и спать —
сто весёленьких матрёшек
друг из дружки вынимать…
Только как ему вернуться?
В самолёт залезет он —
будет там не разминуться:
он расклинит весь салон.
Вдруг случится так, что надо
пассажирам в туалет,
а проход огромным задом
загорожен — хода нет!
Надо срочно делать что-то,
ведь не зря, едва лишь ночь —
и вплывает в сон болото,
а Москва — отходит прочь…
…В мире много бед и злости,
но не меньше и чудес.
И пришёл вдруг к Гиппо в гости
сам министр МЧС.
В жизни множество подарков
ждёт на каждом нас шагу.
И, горя улыбкой яркой,
говорит ему Шойгу:
«Вертолёты дружным строем
завтра в Африку летят.
Мы дома там людям строим
и детсадик для ребят.
Там в пустыне — наводненье
смыло целый городок!
Русским людям — наслажденье
взять пилу и молоток.
Мы построим им бунгало
на четыреста семей.
Ну, а если будет мало,
мы им целых два квартала
возведём там для людей.
Если кто-то нас попросит —
мы, не медля, мчим вперёд…
Можем и тебя подбросить
до твоих родных болот.
Сядешь в люльку из брезента,
к ней привяжем прочный трос…
Нынче наши президенты
обсуждали твой вопрос».
…Ночь прошла — и над лесами,
через ширь полей и вод,
полетел под небесами
из России бегемот.
Вниз поглядывая робко,
Гиппо видел целый мир:
вон в стороночке — Европка,
вон — Афины, вон — Каир.
Вон — идут в потоках пота
бедуины по песку.
Вон — и милое болото,
что зажгло в душе тоску.
Полный счастья и печали,
на поляне Гиппо сел.
И все джунгли закричали:
«Гиппо! Гиппо прилетел!»
Загалдели попугаи,
затрубил слонихе слон:
«Ты слыхала, дорогая?
Гиппо — с нами, с нами он!»
Вмиг мартышки-вертихвостки
разнесли по лесу весть,
что их давний друг московский —
снова с ними, снова здесь!
Из ближайшей мутной лужи,
обе с радостным лицом,
встали две большие туши,
пошагав к нему по суше,
и узнал он мать с отцом.