— Черт… — Коллекционер снова нырнул. И все вернулось в режим реального времени.
Третий молоток просвистел над диванной спинкой, где-то далеко, в физкультурной зоне, стукнулся о стальную трубу тренажера и успокоился на полу.
Савоськин сгреб в охапку безоружного Ростика, инерция падения бросила обоих на ковер, как борцов дзюдо очень разных весовых категорий.
— Держи его! Крепче! — послышалось из-за дивана.
Михаил Юрьевич вцепился в Ростика. Хватка у него была мощная.
Над диваном поднялась, точно перископ, одинокая рука коллекционера с пультом дистанционного управления. Пульт навелся на шкаф с молотками. Дверцы захлопнулись, панели сошлись.
— Не ушибся? — спросил Михаил Юрьевич, поднимаясь.
— Я… не хотел, — взъерошенный Ростик смотрел шальными глазами то на педагога, то на молоток среди осколков. Молоток нагло блестел: мол, ничего не знаю, это он, хулиган такой, выдумал мною бросаться.
— Как же, как же! — Откуда-то с неожиданной стороны выполз и встал на ноги Афанасий. — Не хотел он!..
— Оно само, — пролепетал Ростик.
— Само, — коллекционер поднял с пола молоток. Повертел, взглянул на Ростика.
Тому почудилось, что сейчас начнется страшная месть.
Афанасий сунул молоток рукояткой в задний карман джинсов. Сказал Михаилу Юрьевичу:
— А я предупреждал, что добром не кончится!
— Честно, не знаю, как оно получилось, — оправдывался Ростик.
— Если в начале пьесы на сцене висит молоток, — заметил Савоськин, — то в конце он должен выстрелить.
— Филолог… — отозвался Афанасий. — Забирай отсюда своего молотобойца и проваливай.
Ростик замер.
— Чего рот разинул? — Коллекционер нервно усмехнулся. — Их только молотобоец и может трогать. Или охотник.
Ростику показалось, молоток все же прошелся по его голове.
От дома коллекционера они свернули в незнакомые Ростику переулки. Обшарпанные двухэтажные дома тонули в высоких кустарниках. Было мрачновато и тихо. Уже темнело, хотя они пробыли у Афанасия от силы час.
Савоськин опять воткнул наушник.
— Какая группа? — вяло спросил Ростик.
— Не группа. Испанский язык.
«Так вот откуда „Дон Мигель“, — пришла догадка. Они еще свернули, забираясь куда-то совсем уже в дебри. Над головой стаями кружили вороны».
— Я не знаю, что на меня нашло, — сказал Ростик.
— Что-то вроде инстинкта. Но Афанасий предвидел, потому и спрятался.
— Зачем мы вообще туда пошли?
— Если бы ты не взял в руки один из молотков, то до сих пор думал бы, что за тобой ходит молотобоец.
— Откуда у меня молотобоец, если я сам?..
— Прах к праху, тень к тени… До инициации так всегда бывает.
— Я же человек, — выговорил Ростик то, что уже давно просилось наружу. — Я знаю, где живу. У меня есть родители. Друг есть, Вит Колосов.
— Извини, но Вит Колосов — мой друг. Мы не виделись лет пятнадцать. Сейчас он живет в Мурманске. Мы с ним книгами менялись.
Ростик даже остановился.
— Не веришь? — Савоськин повернулся к нему. — С кем из класса ты дружишь?
— Ну… — Вопрос неожиданно поставил в тупик. — Ни с кем.
— А почему?
— Не знаю, — честно ответил Ростик.
— Потому что ни с кем не разговариваешь. А сидишь где?
— На задней парте, — Ростик уже понимал.
— У окна, да? Там никто больше не сидит. В классе двадцать три человека. Последние места всегда пустуют. Ладно. Что вы проходите по алгебре?
Ростик снова признал, что не помнит. Савоськин безжалостно продолжал:
— А по истории? По географии? Ты правда учишься у меня в классе. Только у меня.
— Почему все — не мое? — Ростик почувствовал, что хочет зареветь.
— Субличность включает части базовой личности, которые обрели новое системообразующее свойство, — заумно выразился Михаил Юрьевич. — А если по-простому: твой опыт — это мой опыт в твоем возрасте.
Улица неожиданно превратилась в аллею. Ростик с Михаилом Юрьевичем вышли в Упокойный сад. Так это место прозвали, потому что раньше тут располагалось одно из городских кладбищ, даже сохранились развалины часовни. Но здесь вовсе не было страшно, далее теперь, в поздний и пустынный час. На дальней аллее одинокий собачник играл со своей псиной.
— Получается, я нереальный, — сказал Ростик. — Как в том фильме… «Шестое чувство».
— А ты вон у нее спроси, — Михаил Юрьевич махнул рукой туда, где раздавалось тявканье.
Ростик вопросительно посмотрел на учителя.