Яшка еще раз прошелся вдоль отсека, по-хозяйски заглядывая в люки, ведущие в другие модули.
– Паровоз Сидорчука остается тут, при станции, чтобы эти неустановленные личности, – он кивнул на космонавтов, – ее куда не отогнали. Уж больно они хитрые. Ну, с ними потом разберемся! Ковзун, Тищенко и Парамонов! Всю эту бочку обыскать, шкафы, переборки порубать на куски и вынести к Сидорчуку, пускай выкинет. Грузить будем сюда!
Яшка направился к люку, уже по пояс в шлюзовой камере он еще раз бросил иронический взгляд на экипаж станции.
– Хе! Ленин у них умер! А Ленин-то он вона – живее всех живых!
Меньше чем через час усилиями добросовестных красноармейцев станция и в самом деле начала напоминать пустую гулкую бочку. Беговая дорожка, велоэргометр, стол – все было развинчено, разломано и исчезло в узком отверстии шлюзовой камеры, соединяющей станцию с паровозом Сидорчука. Экипаж «Мира» поначалу сидел в уголке под охраной одного из бойцов, тихонько переговариваясь.
– Чего-то я не понял, командир, – сказал Егор. – Почему актеры сами декорации разбирают? Наше бабло экономят?
– А по-моему, очень убедительно играют, – откликнулся Джеймс, трогая разбитую губу.
– Это не игра, – Каримов болезненно морщился, глядя, как бойцы вместе с кусками обивки отрывают от стен уникальную аппаратуру. – Не расслабляйтесь раньше времени. Мы с вами еще в космосе.
– Какой там в задницу космос?! – скривился Егор. – Невесомости-то нет!
– По-моему, эти их паровозы создают искусственную гравитацию.
– Сам-то понял, что сказал? Где паровозы и где гравитация?!
– Я одно знаю, – Мустафа упрямо наклонил голову. – Это настоящая станция «Мир» в настоящем космическом полете.
– Ты еще скажи, что Ленин настоящий!
– Тс-с! – Мустафа приложил палец к губам, покосившись на охранника. – В ЦУПе тоже не дураки сидят. Там группа психологов на подхвате, и сработали они гениально. С психами спорить нельзя. Если требуют Ленина – надо дать им Ленина.
– О! Это неплохо придумано! – оживился Джеймс. – Господина Яшку на Земле ждет смирный рубашка!
– А к нам на паровозе прилетят спасатели, – уныло буркнул Егор.
– Чип и Дейл.
Тут Тищенко, давно поглядывавший в сторону космонавтов, не выдержал и в порыве классовой ненависти к тунеядцам всех четверых, включая часового, приставил к работам.
– Не хрен даром воздух глотать! – сказал он, вручая плоскогубцы Джеймсу Куперу. – Попрацюй-ка на Советску власть, морда империалистическа!
Джеймса бросили на разборку кают, а Егора заставили таскать обломки к шлюзу.
– Баню тоже разбирать, что ли? – спросил Мустафа, поигрывая гаечным ключом. – Вещь в полете не лишняя. Смотрите, может, пригодится?
– О це, што ли, баня? – Тищенко скептически оглядел кабинку со стеклянным окошком и сплюнул. – Нэ трэба. Вша у межпланетному пространстви и так дохнэ!
– Кто это вас таким словам научил? – Мустафа с видимым равнодушием принялся отвинчивать болты, крепившие баню к переборке.
– «Межпланетное пространство», «Галактика», «кислородная атмосфера»…
– Та був одын дохтур, – охотно пояснил Тищенко. – Дюже разумный! Ну такий вжэ разумный, аж нэ расстрелялы! Щэ, бувало, до зирочки нэ долитилы, а вин вже знае, як ии звать!
Со стороны модуля «Квант» послышался слабый пневматический хлопок. Большой шлюз для приема грузового «Прогресса» бодро отработал автоматическую стыковку, звякнула, открываясь, крышка люка.
– А ну, принимай, братва! – послышался голос Яшки. – Да шевелись, похоронная команда! Нам еще ходки три надо сделать!
Изумленные космонавты, заглянув в переходный отсек, увидели, как из транспортного люка один за другим появляются деревянные ящики с веревочными ручками. Однако Тищенко живо разогнал столпотворение возле люка. Экипаж поставили в общую цепочку и велели передавать ящики красноармейцам, которые сноровисто набивали ими модули «Спектр» и «Кристалл».
– Откуда это? – спросил Мустафа, принимая ящик от Тищенко и передавая его Егору.
– Хиба ж ты нэ чув? – спокойно отозвался красноармеец. – От Ленина!
– Кто-то говорил, что в ЦУПе не дураки сидят! – ехидно заметил Егор.
– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал Мустафа.
– Та тоби и нэ трэба! – успокоил Тищенко. – Як усэ погрузэмо, зараз и до вас очередь дойдэ!
Прошел еще час, в течение которого паровоз Яшки дважды прибывал на станцию, выгружая новенькие трехлинейки, картонные коробки с револьверами системы «наган», снопы кавалерийских шашек и четыре пулемета «максим» в свежей заводской смазке. Весь этот арсенал занял половину объема главного модуля станции. Грузчики валились с ног от усталости.
– Где они набрали этого старья? – удивлялся Мустафа, разглядывая серпасто-молоткастую маркировку ящиков.
– Сказали же тебе – Ленин прислал! – устало вздохнул Егор.
– Эта амуниция выглядит так, будто только что с завода, – заметил Джеймс.
– Ерунда! – возразил Мустафа. – Нет таких заводов, я точно знаю!
– Що ж вы за народ такий! – укоризненно покачал головой Тищенко. – Шепоткують и шепоткують промеж сэбэ – так бы с нагана и вдарыв! А ну, отойдь от ящикив! – он приблизился клюку. – Катю! Та нэси вже кулеш! Обидать пора, бо скоро Яшка вернэтся!
– Иду, иду! – послышался звонкий девичий голос. В отверстии люка появился обмотанный рушником чугунок. – Возьмите, а то уроню!
– Я тоби уроню! – Тищенко подхватил чугунок. – Сорока! Хлиба давай!
– Сейчас, сейчас! – из шлюзовой камеры ловко выпорхнула тоненькая девушка с пшеничной косой, уложенной вокруг головы, и принялась хлопотать, едва стрельнув изумрудами глаз в космонавтов.
Она быстро застелила ящик чистой тряпицей, бегая к люку и обратно, уставила его глиняными мисками и кружками, принесла каравай хлеба странного зеленоватого оттенка.
Красноармейцы, потирая руки, расселись вокруг стола, потянули из-за обмоток разнокалиберные ложки.