– Почему это? – Катя удивленно округлила глаза.
– По кочану, – объяснил Егор. – Есть у меня одно опасение… В общем, не суетись. Идем спокойно, собираем плюхариков, вроде бы мы и ни при чем… Ждем, когда сами окликнут.
– Зачем столько сложностей? – Катя нахмурилась. – Когда можно прийти и сразу сказать…
Она вдруг осеклась.
– Ну, и что ты скажешь? – усмехнулся Егор.
– Здравствуйте, господа, – неуверенно произнесла Катя.
– Плохо, – Егор покачал головой. – Давай-ка обойдемся и без «господ», и без «товарищей».
– А ведь хлопец дело говорит! – неожиданно раздался у него за спиной хриплый голос. – Мы господ с товарищами на одной пальме вешаем!
Егор резко обернулся и застыл, увидев нацеленное ему прямо в лицо острие копья.
– Ну-ну, не дергайся! – сказал низкорослый бородатый человек, одетый в длинную, до колен, домотканую рубаху, подпоясанную солдатским ремнем.
Двое других, одетых точно так же и таких же коротконогих, целились в Егора из арбалетов.
– И руки подыми! – добавил человек с копьем. – А ты, барышня, кидай сюда туесок, ежели, конечно, в нем бонбы нет!
– Какая бомба, что вы, мужики! – сказал Егор, передавая ему Катину корзинку. – Плюхариков мы собираем!
– Кто ж вас знает, местных, – рассудительно заметил копейщик, вытряхнув содержимое корзинки на землю. – У вас тут, говорят, черт знает чего можно найти! В каждом огороде пулемет зарыт! А может, и патроны есть? – он пытливо прищурился на Егора.
– Нет, – честно признался Егор. – Патронов нету. Только плюхарики.
– Тьфу, срамота! – копейщик брезгливо пнул лаптем шевелящуюся кучу, после чего тщательно вытер его о траву. – И как вы такую страсть в рот берете?!
– Дык куда деваться? – Егор простодушно почесал в затылке. – У сколопендры-то брачные пляски начались, к ней сейчас и не подступишься. Перебиваемся вот, чем бог послал! – краем глаза он поймал изумленный взгляд Кати. – Много ли нам, сиротам, нужно?
– Сиротам, говоришь? – мужик скептически пожевал бороду, щурясь на комбинезон Егора. – А мундирчик-то у тебя не сиротский. Верно, браты?
Арбалетчики, и в самом деле похожие друг на друга, как братья, утвердительно махнули бородами.
– И девка одетая, будто сейчас с ярмарки, – сказал один из них.
– Сестра, стало быть? – продолжал копейщик.
– Единоутробная! – кивнул Егор.
– А что ж вы с остальными-то в бега не подались?
– В бега? – Егор посмотрел на Катю, ожидая хоть какой-нибудь подсказки, но та, похоже, понимала в происходящем еще меньше, чем он.
– Да мы подались было, – Егор был вынужден продолжать наобум, – но отстали чего-то…
– Вот чудаки-люди! – рассмеялся копейщик. – Деревню, пожитки – все побросали! И чего напужались? Батька местных без вины кончать не велит, – он вдруг хитро подмигнул Кате. – Но ежели разбежались – значит, чем-то виноваты, а?
– Так мы ж вернулись! – заспорил Егор. – Сами, добровольно!
– Добровольно, говоришь? – мужик все смотрел, щурясь, на Катю. – Ну, пошли, коли так.
Он сделал знак арбалетчикам, и те расступились, пропуская пленников вперед.
– Куда вы нас ведете? – спросила Катя.
– Ишь любопытная! – копейщик вознамерился было ласково хлопнуть ее пониже спины, но, встретившись с ней глазами, передумал и только облизнулся. – Не боись, сиротка, до батьки нашего поведем. Да не зыркай там глазами-то! Батька у нас строгий, чуть что не по ём – живо к мамке отправит!
Заправочная станция, стоявшая посреди обширного, наголо вытоптанного пустыря, больше всего напоминала саркофаг Чернобыльской АЭС – несколько уменьшенный, но такой же мрачный монолит серого шершавого камня, с крутыми откосами и чем-то вроде трубы на крыше. Четыре паровоза, приткнувшиеся у стены саркофага, казались на его фоне совсем крохотными.
Однако конвоиры, сопровождавшие Катю и Егора, свернули с широкой дороги, ведущей на станцию, и пыльной тропкой привели их в неглубокий распадок, уходящий в глубь леса. По обеим сторонам распадка тянулись вырытые в склонах землянки, над которыми в свете зари поднимались лазоревые струйки дыма.
Катя с удивлением крутила головой, разглядывая ветхие постройки, сложенные из старых рассохшихся стволов.
– Ну, чего ты рот разинула? – Егор незаметно дернул ее за рукав. – Не забывай, что мы местные.
– Я не забываю! – прошептала Катя. – Я тут плюхариков собирала две недели назад. Но ничего этого тогда не было! Когда они успели вырыть целый город?
– Поздравляю! – мрачно буркнул Егор. – Наконец-то до тебя начинает доходить…
– Что доходить? – не поняла Катя.
Ответить Егор не успел. Из темноты наперерез им шагнул человек с тяжелым арбалетом.
– Кто такие? – сурово спросил он, но, узнав конвоиров, опустил оружие. – То ты, Михась?
– А то хто ж? – отозвался копейщик. – Дрыхнете тут, а местные под самым носом шастают!
Из-за кустов появились еще несколько человек с заспанными физиономиями и дрекольем в руках. На голове одного из них тускло блеснула кокардой офицерская фуражка.
– Опять Михась оборванцев привел, – сказал кто-то. – На черта они тебе сдались? Порубал бы на месте – и вся недолга!
– Ну да! Буду я об них тесака тупить! – проворчал Михась, подгоняя Егора. – Чего встал? Шевели копытами!
– А хошь, мы их в штыки щас у березки-то и поставим! – не унимался деятельный советчик.
– Как Борташ скажет, так и будет!
– Ну, веди, веди… Разбудишь батьку, он те зубы-то пересчитает!
Катя и Егор, опасливо косясь на придвинувшихся вплотную людей, поспешили вслед за конвоиром, ощущая спинами недобрые взгляды.
– А девка-то спелая! – голодно произнес кто-то. – Особливо обувка у ей хороша! Прасковее моей в самый раз! Или Глашке! Слышь, коза! Третьей будешь? Пристяжной возьму!
Мужики злорадно заржали.
Катя вцепилась в руку Егора и не отпускала ее до тех пор, пока Михась не привел их к землянке, казавшейся побольше и почище остальных. Здесь он отпустил арбалетчиков, а Егору и Кате велел ждать.