— Я попытаюсь объяснить, почему текущий момент представляется нам наиболее благоприятным, — проговорил Чивиан. — В Книгах Основателей рассказывается о похожем эпизоде из истории старой Земли. В 1492 году Фердинанд и Изабелла, правители небольшой страны Испании, завершили войну против мусульман, которая длилась не годы — столетия. Но даже одержав победу, они не стали почивать на лаврах. Вместо этого они финансировали еще одно дерзкое предприятие — экспедицию некоего Колумба, который отправился через океан искать удобный путь в далекую страну Индию, а открыл новый континент — Америку. Вы замечаете аналогию?
— Я не Фердинанд. — Фом усмехнулся. — И мы не на старой Земле… — Широким жестом он указал на океанский простор, где неясными темными пятнами проступали ближайшие острова Архипелага. — Вот это наш мир, наш дом, наша эпоха. И поверьте, ректор, в первую очередь нас интересуют развитие торговли, возможность строить новые суда и прокладывать новые торговые пути, чтобы с их помощью создать Империю, которая охватывала бы весь Архипелаг. Спросите любого зиландца, чего бы он желал для своей страны в ближайшем будущем, и я уверен — никто из них не станет упоминать об Основателях, не говоря уже о Колумбе.
— Вы имеете в виду амбициозный план Госпожи Ксайи, — осторожно заметил ректор. — Но одно другому не…
— И мне думается, — перебил Фом, — что отсутствие Ксайи — еще одна причина, по которой вы стараетесь уговорить меня начать строительство до того, как она вернется и наложит на проект полное и окончательное вето.
— Уверяю вас, сэр…
— Я хочу понять только одно, ректор: почему вы так торопитесь с этим строительством. Что за спешка? Скажите Яну Стэндишу, пусть он просветит меня, только учтите: я хочу знать правду. И не пытайтесь запудрить мне мозги вашей ученой белибердой. Пока вы не убедите меня, что Библиотеку нужно строить именно сейчас, никакие работы не начнутся. И пусть мой сын тоже в этом участвует: они со Стэндишем неплохо ладят, так что для парня это будет хорошая школа. Ведь в один прекрасный день он тоже может стать Спикером… — Фом усмехнулся. — Вы меня поняли?
Ректор поклонился.
— Я постараюсь организовать все как можно скорее.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
После этого оба немного помолчали, а потом снова двинулись вдоль края утеса, огибая бугрящиеся среди камней заросли пур-пура и наслаждаясь относительной прохладой морского бриза, который, однако, был не в силах развеять возникшее между ними напряжение.
3.Май был в самом разгаре, когда флот Ксайи достиг Пояса.
Совсем немного оставалось до начала прохладного летнего полусезона, когда и люди, и вывезенные с Земли животные и растения наслаждались умеренными температурами и бесконечными световыми днями. Как и большинство отпрысков высокопоставленных семей, Ксайя неплохо представляла себе механику смены времен года на Земле-2, обращавшейся вокруг звезды, которую Основатели, руководствуясь какими-то своими соображениями, назвали Восемьдесят второй Эридана. Ось вращения планеты была расположена под очень незначительным углом относительно плоскости эклиптики, поэтому в промежутке между весенним равноденствием и летним солнцестоянием северный полюс Земли-2 с каждым днем все больше поворачивался в сторону центрального светила. В результате даже на средних широтах, где находился сейчас флот Ксайи, солнце опускалось за горизонт всего на час-полтора. День продолжал удлиняться, а температура, наоборот, снижалась, поскольку солнце уже не поднималось так высоко в зенит, как в самые жаркие дни апреля — начала мая. А лучшие ученые Четырех Университетов Архипелага когда-то учили Ксайю, что именно высота солнца над горизонтом определяет его способность нагревать воздух планеты.
Разумеется, Ксайя, глядевшая с борта «Коры» на побережье Пояса, была рада наступившей прохладе, но то, что открывалось сейчас ее глазам, ей не очень-то нравилось. Побережье представляло собой красновато-бурую, словно ржавую, пустыню, где не росло почти ничего, кроме вездесущего и абсолютно никчемного пур-пура. Засушливое, пыльное, чуть холмистое пространство выглядело не слишком подходящим для путешествий. Лишь в нескольких местах однообразие пустыни нарушали широкие долины, спускавшиеся к самому океанскому побережью. В устье одной из таких долин — в дельте неторопливой, мутно-красной от несомого водой ила реки — стоял порт Александрия. Он служил морскими воротами Арарата, располагавшегося на некотором расстоянии от берега. Порт был довольно оживленным — сюда заходили и каботажные суда, обслуживавшие прибрежные поселения на самом Поясе, и торговые корабли островных государств Архипелага, в том числе небольшая флотилия британских парусников с беженцами, искавшими здесь укрытия от ужасов войны.