Разумеется, сначала всерьез меня не приняли.
Некоторые стали говорить, что перед лицом опасности я должен проявить человеческую солидарность. Мол, что толку во владении собственностью, если она вот-вот собственника жизни лишит? На это я ответил юридическими нормами и статьями. Жить, конечно, хочется, но не в нищете.
Народ взвился, тут вообще разговоры пошли, что раз собственник против уничтожения собственности, то, может, сначала самого собственника того… На это я заметил, что все будет передано по наследству, а у меня, слава богу, родители живые, два брата и пять племянников. Но раз вы так радикально ставите вопрос, то я не против: забирайте этот проклятый астероид и делайте с ним, что хотите. Но сначала собственнику заплатите.
Вот оно что! Ладно, говорят: создадим комиссию, которая вашу собственность оценит, и человечество компенсирует вам убытки. Я вздыхаю: это хорошо, говорю, что вы насчет убытков вспомнили, только зачем оценивать? Миллиард в долларах — и забирайте вы мою ценность в общеземное пользование.
Тут Казимирыч со своими друзьями-астрономами опять оживился: мол, вы торгуйтесь, да побыстрее, астероид Громила приближается к поясу повышенной опасности, если его там не перехватить, обломки на Земле такое устроят!
Представители ООН со мной поторговались и согласились, что миллиард долларов за астероид Громилу — нормальная цена, особенно если ее на все страны разбросать. Израильтяне тут же принялись намекать: мол, раз владельцем является житель России, то Россия и должна выплатить большую сумму. Наши, конечно, возражать стали: хватит, мы и так человечество который раз спасаем, а если учесть, что Россия всему миру своим примером постоянно показывает, что так жить нельзя, то не худо было бы ее освободить от уплаты оброка.
А Казимирыч со своими друзьями все нагнетает обстановку — два месяца осталось, полтора…
Короче, плюнуло человечество, обозвало меня нехорошими словами и выплатило через ООН миллиард в конвертируемой валюте. Ровно через неделю в сторону астероида стартовали сотни ракет, ударили по нему всей мощью человеческого гения — только пар в космосе полетел, а от астероида мелкие обломки остались. А я сел подсчитывать прибыли и убытки.
Через некоторое время мне с прежней работы позвонили. Не хотите ли вернуться? Я говорю — подумаю, а сам понимаю, что кое-кто к кассе тайком подобраться хочет. А мне это ни к чему, у меня Казимирыч на хвосте. И тут я понимаю, что в покое меня не оставят. Пошел к старому знакомому из уголовников, он мне паспорт на чужую фамилию выписал, необходимые визы проставил. Пора, думаю, на крыло подниматься.
Недели через две приезжает ко мне Казимирыч. Заметьте, сам приехал.
— Ну, Туз, доволен? — спрашивает. — Давай бабки делить!
— А, Казимирыч, — отвечаю ему. — Это хорошо, что ты приехал, а то я думал, мне одному расплачиваться придется!
— За что? — удивляется он. — Ты, Туз, не дури, поровну не получится, столько людей в деле участвовало, значит, по справедливости делиться будем.
Знаю я, как другие люди справедливость понимают!
— По справедливости, — говорю, — так по справедливости. С вас и ваших коллег тридцать миллионов, и ни центом меньше.
— Как?! — Казимирыч даже коньяком подавился. — Ты, Туз, мозги мне не пудри!
— Арифметику знаешь? — говорю ему.
— Я не только арифметику, — гордо говорит Казимирыч, — я и высшую математику знаю…
— И арифметики хватит, — в тон ему отвечаю я. — Про налоги что-нибудь слышал?
— Ну… — мямлит Казимирыч, и в увеличенных очками глазах его мелькает понимание.
— Вот тебе и ну, — передразниваю я. — Налоговая инспекция на хвост тут же села. Тринадцать процентов с миллиарда — это сколько будет?
— Да, ты прав, Туз, — сделав нехитрые подсчеты, согласился Казимирыч. — Но все равно еще восемьсот семьдесят миллионов остается.
— Я тоже так думал, — вздохнул я. — Но ты о «крыше» забыл. Ты мне как сказал? Идея — твоя, а заботы — мои. Тем более что я все на себя оформлял. Вот и пришлось подстраховаться: они меня от линчевания берегли, от наемных убийц спасали… как ты думаешь, должен я им ответить или нет?
— Должен, должен, — с раздражением согласился Казимирыч. — И сколько ты отвалил?
— Как полагается, — сказал я. — Двадцать процентов от суммы сделки. И учти, это еще по-божески, другие бы с меня две шкурки содрали и третьей не дали бы отрасти…